Викинги

На самом перевале тоже властвовал ветер — в глаза летел песок и мелкая пыль. Так всегда, если земля не укутана травяной шубой, не прошита гибкими корнями деревьев. Скрипели под ногами камни, раздробленные водой и морозом на множество колючих обломков. Больно было идти по ним в мягких кожаных сапогах. К тому же сверкающая Вальгалла снежных гор и большого фиорда не была больше видна; впереди и вокруг лежала голая пустошь, то тут, то там вздымавшая в небо безжизненные скалы. Лишь морские птицы по-прежнему кружились над головами, да прошмыгнул и скрылся впереди облезлый летний песец…

— Не много потерял Вагн оттого, что не побывал здесь, — сказал Хельги, поправляя лямки мешка. Оттар откликнулся:

— Мне самому мало нравится это нагорье, но мы ушли ещё недостаточно далеко, чтобы о чем-то судить.

А Карк бросил язвительно:

— Ты можешь вернуться, если раздумал идти. Тут близко, и ты навряд ли заблудишься.

Хельги остановился, задрожав от обиды:

— Я не говорил, что хочу назад. И выбирай слова, сын раба, пока я не надумал вогнать их тебе обратно в глотку!

— Хватит ссориться! — остановил их Оттар. — Я так и знал, Карк, что ты изведёшь меня нытьём, а его примешься задирать!

20. Россказни плавающих по морю

Потом они увидели между холмами небольшой ледник, весь засыпанный пылью и сильно подтаявший на солнце. У одного края собралось целое озеро, и в нём шумно плескалось стадо гусей.

Здесь решили устроиться на ночлег. Правда, не из чего было сложить костёр, но в мешках сыскались лососи, пойманные уже на Свальбарде и приготовленные в построенной Вагном коптильне, а рядом бежала чистая голубая вода — чего ещё?..

У всех гудели усталые ноги, подзабывшие в плавании о дальних переходах пешком, но троим сразу спать не годилось. А ну пожалует в белой шубе грозный Хозяин Льдов, привлечённый запахом человека, или подкрадется, горбясь за валунами, потревоженный тролль!

— Первым будешь сторожить ты, — сказал Оттар Карку. — Разбудишь меня, когда солнце доберётся до той горы. А ты, — повернулся он к Хельги, — посидишь после меня, пока солнце не встанет вон там. Запомнил?

Хельги кивнул и подумал, что Оттар выбрал себе самую трудную стражу — в середине ночи, когда всего сильнее клонит ко сну. Он хотел сказать, что не маленький и не нуждается в поблажках… но Оттар уже спал, с головой забравшись в мешок в поисках темноты.

…Хельги удивился спросонья недружелюбному тычку под рёбра, разлепил веки и увидел над собой Карка. Правду молвить, глаза открылись с трудом, и он сразу подумал, что разбудили его слишком рано, не в очередь. Он не ошибся: бледно-жёлтое солнце, прикрытое легкой дымкой, висело как раз над первой вершиной из тех, что Оттар указал им накануне.

— Оттару досталось вчера не меньше, чем нам, — сиплым шепотом проговорил Карк, влезая в мешок. — Особенно на льду. Буди его сам, если не выспался, а я не стану.

Хельги промолчал, лишь злорадно отметил, что мешок у него был как раз подходящий, латаный-перелатаный и грязный, криво скроенный из вонючей лысой овчины… Сидел бы вместо Оттара сам и не перекладывал этого на других!

От обиды сон как будто пропал, но Хельги знал, что непременно задремлет, если не встанет. Он поднялся и тут же застучал зубами, поспешно натягивая штаны. Северный ветер отгонял тяжёлые непогожие тучи, но зато сам был по-зимнему жесток. Накануне, пока они шагали в гору, да ещё с мешками на плечах, холод ощущался как-то не так…

Хельги немного попрыгал на заиндевелых камнях, размахивая руками, но камни хрустели очень уж громко. Тогда он решительно разделся, подошёл к увешанному сосульками краю ледничка, полюбовался немного таинственным светом, мерцавшим из глубины, — и шагнул под обжигающе-холодные струйки, весело катившиеся в озеро.

Видела бы мать, подумал он, вертясь и содрогаясь под частой капелью, от которой на груди и руках выступали жаркие пятна. Да, здесь никто не лез к нему с советами и предостережениями, не упрашивал одеваться теплее и ни в коем случае не ходить на лодке мимо Железной Скалы… Но странное дело: теперь, когда надоедливые заботы матери превратились в воспоминания, они растягивали его губы улыбкой вместо того; чтобы сердить… А может, он просто стал взрослым мужчиной?

Спросить бы Оттара, но Оттар, не знавший матери, навряд ли сумел бы что-нибудь подсказать.

К тому времени, когда солнце напоролось на вершину чёрной скалы, оплавило её и осталось висеть, истекая золотой кровью, Хельги распластал второго лосося и принялся его чистить. Пожалуй, пора было будить остальных, и он запустил мелким камешком в Карка, потом в Оттара. Оба немедля проснулись, и Оттар вместо благодарности выругался:

— Всякий сопляк берется судить, сильно ли я устал!