Викинги Британии

Только один-единственный раз вновь установившейся порядок вещей оказался под угрозой. Спустя шестьдесят или семьдесят лет Магнус Норвежский, «муж решительный, воинственный и деятельный»,[67] принялся опустошать западные побережья Британии, мстя за поражение своего деда у Стэмфордбриджа. Магнус даже носил килт.[68] «Люди говорят, что, когда Магнус конунг вернулся из викингского похода на запад, он одевался, как было принято в западных странах, и так же одевались многие из его людей. Они ходили с голыми ногами по улице и в коротких куртках и плащах. Его поэтому стали звать Магнус Голоногий».[69] Очевидно, килт он заимствовал у ирландцев, а не у шотландцев. Его младший сын – Харальд Гилли – «часто носил ирландское платье».

В один из своих визитов в Ирландию Магнус «сосватал Сигурду, своему сыну» дочь ирландского короля Мюнстера. По-видимому, это должно было подготовить почву для завоевания всей Ирландии. По крайней мере, эта женитьба позволила Магнусу договориться с Мюнстером в своем последнем походе. «Магнус конунг остался на зиму в Куннактире у Мюрьяртака конунга и поставил своих людей охранять земли, которые он завоевал. Весной конунги отправились со своим войском на запад в Улацтир (Ольстер) и дали там множество битв…».[70] Что бы ни происходило в Ольстере на самом деле, доподлинно известно, что «Магнус конунг… оставил в Дюпплине (Дублине) своих людей для охраны страны».[71] Однако для Дублина это означало лишь недолгое возвращение к угасшей некогда славе. Смерть Магнуса, убитого из засады в Каунтри Даун во время его похода «для забоя скота на берегу», положила конец этой последней судорожной попытке викингов установить свой контроль над Ирландией. Именно Клонтарф остается поворотной точкой истории. После победы Бриана древние норманнские поселения превратились всего лишь в зависимые государства, управляемые подчиненными королями. Однако их вообще терпели исключительно потому, что они вели перспективную торговлю с Европой. Правда, сказать слово «терпели» здесь едва ли будет правильно. Понимая всю значимость морских портов, Бриан, после первого своего завоевания Дублина, позволил норманнам остаться, «для того, чтобы привлечь в Ирландию торговцев из других земель». Так что в течение следующих одного или двух столетий вся морская торговля была в руках скандинавских портовых купцов. Помимо виноторговли с континентом и других торговых связей более общего характера, имевшихся у каждого порта в Бристольском заливе, осуществлялась также бесперебойная торговля рабами, центральным рынком которой был сам Бристоль.

Однако и за стенами прибрежных городов местное население достаточно быстро поглощало норманнский элемент. Взамен этого стали налаживаться новые связи между Ирландией, прежде сосредоточенной на самой себе и своей особенной культуре, и остальной Европой. Одни только ирландцы и норманны оказали друг на друга сильнейшее влияние. Викинги, к примеру, заимствовали и освоили ирландское декоративное искусство, практически создав новый его стиль. Литературные достижения двух народов представляются еще более поразительным. Север поделился своей эпической поэзией, взамен на ирландскую форму прозаического повествования, ставшей формой исландских саг.

Едва ли кого-то удивит, сколь всеобъемлющими оказались последствия: всюду, где говорили на древнем норвежском языке, появлялись кельтские имена. По морям севера Европы скитались отпрыски смешанных браков норманнов с представителями правящих семейств, не говоря уже о потомках ирландских рабов. Нигде кельтский дух не был столь силен, как среди самых ранних поселенцев на самой родине саг, в отдаленной норвежской колонии в Исландии.

В противном случае едва ли мы располагали бы столь великолепными сагами, а может быть, у нас бы их и не было вообще.

Глава VII На островах

Нет воина…

На земле, который смог бы

Устрашить острова на западе.

История викингов в Англии и Ирландии нередко напоминает загадочную мозаику, в которой недостает некоторых фрагментов, однако на севере она приобретает совершенно иной характер. Мрак веков рассеивается почти полностью, коль скоро разговор заходит о Северном море вообще или, по крайней мере, об Оркнейских островах. А история Севера во многом и есть история Оркнейских островов, бывших подлинным средоточием могущества норвежцев в британских водах. Благодаря своей стратегически выгодной позиции, острова в одно и то же время являлись и пунктом сбора войск, и удобным портом для возвращавшихся кораблей. Иноземцы из Исландии и с Фарерских островов, грабители, купцы из Норвегии и со всех берегов Британии – словом, каждый желающий норвежец мог найти здесь гавань для швартовки или место на борту корабля ярла.