Викинги. История эпохи: 793-1066 гг.

Рассуждая о походах викингов, нельзя забывать о том, что каждая такая экспедиция представляла собой в первую очередь военное предприятие. Безусловно, торговая и колонизаторская составляющие всегда присутствовали в натуре викинга, однако они совершенно не смогли бы проявиться без военного компонента. Военная сфера во все времена нуждалась в серьезных ресурсах (как человеческих, так и материальных). Поэтому нелишним будет представить себе мобилизационную способность тогдашнего скандинавского общества – проще говоря, сколько людей могло быть вовлечено в процесс освоения новых земель. Понятно, что никаких переписей или документов, позволяющих судить о количестве населения в раннее Средневековье – глубоко догосударственный и раннегосударственный период, – у нас не имеется по вполне объективным причинам: их никто не вел. Поэтому мы можем только строить предположения, но хотелось бы иметь хоть какую-нибудь точку опоры. Нам на помощь приходят документы гораздо более позднего времени (XII–XIII веков), касающиеся численности военно-морского ополчения (ледунга) в скандинавских странах. Швеция должна была выставлять 280 кораблей (которые соответствуют примерно 10 тысячам человек)[66], Норвегия – 311 кораблей (около 11 тысяч человек), Дания – самая маленькая из всех – 1100 кораблей (до 40 тысяч человек). Впрочем, то, что они должны были столько выставлять, вовсе не означает, что действительно выставляли, однако общая тенденция понятна. Теперь мы вполне можем представить себе, сколько в XII веке в Скандинавии имелось военнообязанных мужчин боеспособного возраста. Скорее всего, в IX–XI веках их было меньше, но ненамного: в те времена не наблюдалось резких скачков в численности населения. Отсюда логично считать сборное войско, равное примерно 60–65 тысячам человек со всех трех территорий, теоретически максимальным количеством человек, которые могли быть вовлечены в походы викингов. Подчеркну еще раз: эти люди не обязательно оказывались в походах, тем более все одновременно, но за определенный период времени (допустим, в течение жизни одного поколения) вполне могли быть призваны на службу. Итак, принимать участие в военных действиях должна была примерно четверть взрослых мужчин, способных носить оружие.

Теперь о том, что отражено в источниках под названием «великая армия». Как правило, на деле это те же набеги, просто масштабные и продолжительные, в которых одновременно могло участвовать до 10–12 тысяч человек – по тем временам просто невообразимое количество. К тому же нельзя воспринимать некритически источники IX–XI веков, написанные «по горячим следам». Практически все они происходят с противоположной, то есть пострадавшей, стороны конфликта; поэтому немудрено, что в них многократно завышена численность обидчиков. Чисто по-человечески несложно понять всю гамму не совсем приятных чувств, которые испытывали хронисты-христиане по отношению к любым вражеским силам, а уж тем более – к викингам, ярым язычникам. Сами же скандинавы в то время почти ничего не записывали, поэтому от их точки зрения на происходящее мало что осталось.

Конечно, рунические камни остаются на своих местах, но много ли там написано? Обычно лишь – кто и по какому поводу установил эти камни[67]. Собственно, все. Что же касается саг, то с ними дело обстояло так: устная традиция их передачи не прерывалась, но записали их гораздо позже – в XII, а по большей части и в XIII веке. Это значит, что от непосредственных событий письменные свидетельства отделены как минимум двумя столетиями. Поэтому приходится смириться с тем фактом, что народная память не смогла донести подробностей.