Викинги. Заклятие волхвов

Из этих отрывистых, бессвязных строчек впоследствии родилась «Песня мертвых». В ней сами погибшие воины, по очереди рассказывавшие, как сражались они, и как умирали, и что хотели от жизни, и что получили в итоге. Каждый из героев песни – и мальчишка-дренг, и пожилой ветеран, и знатный ярл – нашли смерть на дороге викинга, но так и не могли сказать, нашли ли они свое счастье. Кроме этого Сьевнару вдруг пришло в голову ввести в традиционный флокк еще одно новшество – перебить висы припевом-стевом, как принято делать в величальных драпах. Только его стев был посвящен не человеку, а кораблю, морскому дракону, деревянному брату, который все бежит и бежит по волнам, хотя за его веслами и кормилом уже другие, словно сам корабль никак не может привыкнуть к новым хозяевам, вспоминая прежних.

Такого на побережье еще не слышали. Флокк скальда Сьевнара Складного «Песня мертвых» сразу разлетлся по фиордам и сделался знаменитым. «Во многих драпах и флокках прославляется смерть храбрецов, но такого, чтоб павшие воины прославляли жизнь, еще не встречалось!» – соглашались ценители мужественной поэзии…

Помнил! Как можно забыть вдохновение меча, неожиданно смешавшееся с бурлящей пеной таланта?

Это были его первые стихи в дружине Миствельда. «Великие стихи, брат! – искренне восхищался Гуннар Косильщик. – Я рад, что любовная лихорадка больше не мешает твоим стихам! Хотя ты, конечно, и выбрал время… Самое подходящее время заплести вису – когда кровный враг наскакивает на тебя с мечом в руке и огнем в глазах! Другого времени у тебя, конечно, не было! А если бы Рорик…»

Выходит, не было, – улыбался Сьевнар. Так получилось!

А братья острова до сих пор с удовольствием вспоминают за пиршественными столами этот необычный поединок, от себя приукрашива все новыми и новыми подробностями: где правда, где вымысел – самому уже не разобрать…

* * *

Они успели!

Кромка незнакомого берега была достаточно ровной, чтобы пристать кораблю, но при этом усеяна камнями, сплошь застилавшими пологий склон и спускавшимися далеко в воду. Среди россыпей высились темные, могучие валуны, чем-то неуловимым напомнив Сьевнару пастухов, что пригнали на водопой блеющее овечье стадо.

Странный берег, мельком отметил он. Неприветливый. Ни деревца вокруг, ни травинки, только сизо-зеленый мох на плечах и лбах валунов, что угрюмо пасут свои каменные стада. И только море вокруг, и свинцовое, беспросветное небо застыло в вечном молчании…

Гуннар Косильщик, телом налегая на кормовое весло, ловко провел «Оленя» между большими камнями, торчащими из воды, как старые, потемневшие зубы. Вывел корабль на самое мелководье, где, казалось, и пройти невозможно. Трещали ломающиеся весла, жалобно скрипели борта, каменные удары барабанили в днище. Корабль с разгона почти выскочил на берег, прочно засев крепким килем.

Воины острова хватали оружие и припасы, выпрыгивали из ледунга, бежали вверх по склону, где нагромождение обломков скал образовало что-то вроде естественных укреплений.

– Быстрей, быстрей! Клянусь клинком Самосека, самое время бежать так быстро, словно великаны Утгарда наступают на пятки! – торопил замешкавшихся Косильщик.

И они бежали, карабкались, оскальзываясь на камнях.

Дружина Сутулого высаживалась по-другому. Опасаясь за корабли, к самому берегу подходить не стали, остановились там, где позволяла осадка тяжелых драккаров. Скинули булыжные якоря на прочных канатах. Только потом дружинники Торми начали прыгать в воду, погружаясь почти по грудь и высоко поднимая оружие над головой. Медленно, борясь с волной, брели к берегу. Это задержало их больше, чем расстояние, отделявшее от преследуемых. Когда они окончательно высадились на берег, братья острова уже расположились на возвышении, положили стрелы на луки, приготовили копья и дротики.

Впрочем, Сутулому можно было не торопиться. С высоты братья видели, как он гордо расхаживал по берегу и, взмахивая мечом, давал указания своим дружинникам. Пятнадцать против полутора сотен – плохой счет…

Первая атака получилась беспорядочной и, в общем-то, бестолковой. Повинуясь ярлу, два десятка дружинников Торми попробовали обойти их слева. Карабкались, пока не напоролись на стрелы Фроди Глазастого.

Для обычного стрелка было бы слишком далеко, на таком расстоянии стрелы теряют скорость и силу, но Фроди со своим огромным луком, укрепленным роговыми накладками, умел творить чудеса. Сбил трех воинов подряд, аккуратно попадая в незащищенные доспехами части тела. Сьевнар видел, как одному из воинов стрела пробила предплечье, второму – бедро, а третьему вошла точно под налобник шлема. Его тело с раскинутыми руками так и осталось лежать на камнях.

Нападающие поняли опасность, начали оттягиваться вниз.