Викки

— Ты сам что ли попался на крючок?

— Черта с два! — огрызнулся Майкл, и, как показалось мистеру Сэму, даже передернулся, — Так ты говорил с Маркусом на эту тему?

— Да, он сказал мне, что хочет взять девчонку на место Кэтрин.

— И когда же это было?

— Ну, неделю назад, наверное.

— И ты мне ничего не сказал?

— А что ты так волнуешься? Почему это я должен тебя оповещать обо всем? Вообще-то я даже как-то забыл об этом.

— Рассказывай другим про свою забывчивость! Ты прекрасно знаешь, что я не желаю видеть эту рыжую девицу в нашей труппе.

Мистер Сэм нахмурился.

— Она не виновна в том, что произошло с Райли. Он даже не упомянул ее в предсмертной записке. Должен тебе сказать, дружище, что в последние дни ты стал какой-то дурной.

— Моя обязанность — поддерживать в труппе порядок. И эта женщина, мне кажется, здесь лишняя.

— Почему ты не хочешь дать ей шанс? Она живет у Розы, Роза за ней присматривает, а если девушка сработается с Барнэ — тем лучше. Так что давай дадим этой маленькой леди последнюю возможность.

И он ушел, оставив Майкла в состоянии тихой ярости. «Дадим этой маленькой леди шанс, сказал кто-то однажды про Мату Хари [9], — и все стали смотреть, что из этого выйдет», — со злостью подумал Майкл.

Тут его окликнул шеф техников и так долго жаловался на двух чернорабочих, чуть не запоровших утреннее представление, что Майкл на время позабыл о Викки. Когда часом позже он остановился у фургона Джима Райли, чтобы проверить, хорошо ли его отмыли, то обнаружил в траве позади фургона беспомощно лежащую собачку. Оказалось, это «заводная» собачонка из номера Джима, карликовый терьер по кличке Виски — основательно покалеченный, но еще живой.

Викки прекрасно понимала, что Маркус в любой момент может все переиграть — и она лишится работы. Как заметила Кланки, циркачи, особенно участвующие в опасных трюках, крайне суеверны, и если они решат, что Викки приносит несчастье, работать ей здесь не дадут.

Когда на следующее утро Викки пришла к загону, Маркус был уже там.

— А мне сказали, что ты от нас уехала, — удивился он.

— Как видите, я здесь. Ваше предложение остается в силе?

— А почему бы и нет? — гордо вскинув голову, сказал он, и тут же приступил к занятиям. Для начала Маркус продемонстрировал Викки все достоинства и недостатки своих арабских скакунов. Поблизости никого не было, но Викки все равно чувствовала на себе любопытные и недоброжелательные взгляды.

В разгар их тренировки жена Маркуса, молоденькая блондинка, по которой уже было заметно, что она беременна, принесла им термос с кофе:

— Так это вы — Викки? — спросила она с отчетливым немецким акцентом, с любопытством разглядывая Викки.

— Я видела ваш номер на прошлой неделе, — сказала Викки. — Боюсь, я буду для вас плохой заменой.

— Маркус в вас очень верит. Кстати, он рассказал вам, какой он задумал номер?

— Я еще ничего не успел рассказать, Кэтрин. — Маркус отпил кофе из крышки термоса и промокнул губы безупречно чистым платком. — Идея родилась, когда я увидел тебя, Викки, гарцующей на Лоубое. Ты выглядела такой… как бы это сказать? Заносчивой?.. И я представил, как такая сверхэлегантная леди в модном наряде для верховой езды и черном котелке выезжает на арену — с задранным носом и такими неописуемо изысканными манерами. А потом на арене появляется уличный парень, этакий бродяга в большой кепке с козырьком и потрепанной одежонке. Он видит прекрасную леди и влюбляется в нее, что называется, с первого взгляда. Он всячески пытается привлечь ее внимание, но леди высокомерно игнорирует его. Парень не сдается и в конце концов вскакивает на лошадь и исполняет головокружительные трюки. Мало-помалу девушка проникается расположением к нему, и последние трюки они исполняют вместе на одной лошади. Что скажешь, мон ами [10]?

Викки внимательно слушала его. Выходит, он увидел ее именно такой — заносчивой леди с задранным кверху носом?

— По-моему, замысел просто великолепен, — дипломатично ответила она.

Всю первую половину дня они отрабатывали основные технические приемы. Маркус был из тех, кто все привык делать на высочайшем уровне, и Викки в этом смысле была ему достойной партнершей. Ее могли раздражать нетерпение и властный тон француза, но лошади — лошади того стоили! Когда Викки вернулась в фургон Розы, раскрасневшаяся и уставшая, она испытывала чувство глубокого удовлетворения. Кланки штопала, а Роза, изысканно томная в своем расшитом золотом халате и такой же чалме, читала книжку. Отложив ее, цыганка улыбнулась Викки:

— Как дела?

— По-моему, отлично.

— Иди-ка сюда, присядь, — сказала Роза и похлопала по дивану рядом с собой. — Расскажешь мне о репетиции?

В течение нескольких минут Викки с увлечением объясняла Розе суть номера, придуманного Маркусом. Роза слушала, не сводя с Викки глаз.

— Майкл Брадфорд в курсе того, что ты собираешься занять место Кэтрин? — спросила Кланки.

— Даже если нет, то скоро будет в курсе. Репетицию видели много людей, — поколебавшись, Викки спросила у Розы: — А что, Майклу это может прийтись не по вкусу?