Виконт-бродяга

Он резко поднялся.

— Я не среди волков воспитывался, если ты на это намекаешь, — отрезал он. — У меня есть какая-никакая честь и некоторое представление о том, что правильно, а что нет. Не будь ты такой упрямой, сама признала бы, что это как раз правильно. Если бы на твоём месте, в том же затруднительном положении, очутилась другая женщина, разве не посоветовала бы ты ей выйти за меня замуж?

Кэтрин тоже вскочила на ноги. Дрожа, она плотнее закуталась в шаль.

— Всё зависело бы от этой женщины. Существует, конечно, угроза, что Броуди начнёт повторять повсюду свою историю и тем погубит меня, но это, как я уже говорила ему, его страх и риск. Должны ли мы в свою очередь очертя голову кинуться в брак, милорд? Учитывая, как плохо мы подходим друг другу, не слишком ли высоки ставки? Стоит ли решаться на целую жизнь в несчастье лишь из-за опасения — небольшого, надо заметить, — что Броуди окажется достаточно глуп, чтобы раскрыть мой секрет? Будь это карточной игрой, поставили бы вы на кон всё своё будущее?

— Большую часть жизни я именно так и поступал, — с потемневшим лицом ответил Макс. — Но речь не обо мне, верно? О вас. Вы боитесь меня, не правда ли?

Кэтрин давала волнительным чувствам к нему множество названий, но страх не входил в их число. Теперь же она осознала, что он прав. Она встретила его всего лишь месяц назад, но он уже успел её изменить. Каждое проведённое с ним мгновение высвобождало новых демонов. Господи, скольким же удалось вырваться сегодня? Её кошмарный нрав. Всё то упорное отнекивание и угрозы… она, питавшая неподдельное отвращение к обману, изрекала одну ложь за другой.

Но самое худшее — страсть. Стоило ему коснуться её, как она немедля уступила. Даже вдали от Кэтрин он продолжал изводить её. Греховными снами, уносившими её обратно в ночь, проведённую у Бабули Грендел; воспоминаниями о сильном, прекрасном, обнажённом по пояс теле… и о ней самой в неприличном negligee.

Похоть — и не было более мягкого названия этому чувству — вот чего она боялась больше всего. И он чувствовал её, как чувствовал все прочие изъяны в Кэтрин, и воспользовался бы властью, что это чувство давало ему над ней, в точности, как пользовался другими её слабостями. Не будь так, она, возможно, рискнула бы выйти за него замуж, была бы счастлива позабыть о страхах за репутацию и все силы направить на борьбу с его многочисленными пороками. Кэтрин никогда не удастся исправить его окончательно, да, может, ей не так уж этого и хотелось. Но всё это наивные мечты. Ей в жизни не изменить виконта, ведь одного беглого взгляда, одного легчайшего прикосновения ему достаточно, чтобы подчинить себе её волю.

Мысли эти пронеслись в голове за мгновение, и Кэтрин быстро ответила:

— Если вы имеете в виду, что я боюсь остаток жизни провести так же, как начало, то вы совершенно правы.

— Чёрт подери, я не твой отец!

— В настоящий момент сходство весьма сильное. Он тоже всегда грубит, если ему противоречат.

— Я не грублю тебе! — проорал Макс.

— Какая жалость, что под рукой у вас нет ни бутылки, ни кружки, — направляясь к выходу, проговорила мисс Пеллистон. — Иначе вы могли бы запустить ею в меня — и сходство оказалось бы полным.

С тем она и удалилась.

* * *

К великому облегчению Кэтрин, никто не заметил её чересчур долгого отсутствия. Леди Эндовер, не переставая, тошнило, и члены семьи всё своё негодование обратили на неё.

Посему, когда Кэтрин вернулась, ей не стали задавать неудобных вопросов, а лишь коротко уведомили, что они уезжают, как только подадут экипаж. Она, если захотела бы, могла остаться — леди Гленкоув предложила себя в качестве дуэньи, — но Кэтрин не пожелала более задерживаться в этом месте. Дома она будет ухаживать за леди Эндовер, что поможет отвлечься от собственных невесёлых мыслей.

Лорд Рэнд если и испытывал какие-то волнения, то, должно быть, поборол их в результате весьма краткого сражения, ибо покинул грот вскорости после мисс Пеллистон и направился — правда, другой дорогой — на поиски леди Дианы. Обнаружив сию богиню, он весь обратился в любезную учтивость и посвятил ей так много времени, что следующие двадцать четыре часа леди Гленкоув провела в состоянии райского блаженства.

* * *

Джентльмены по-разному переживали отказ.

Лорд Рэнд, будучи во второй раз отвергнут мисс Пеллистон, с присущей молодости отходчивостью решил, что пора бы уже ухватить намёк и отправиться туда, где ему больше рады.

Лорд Броуди же не был столь отходчив. Столкнувшись с неудачей, он не придумал никакого иного выхода — и впал в дурное расположение духа, мыслями мечась взад и вперед по одной и той же узкой тропе, пока не протоптал в ней траншею, столь глубокую, что за ней уже ничего не видел.