Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 3

– Философ – согласен; учитель – согласен; тонущий ребенок – тоже согласен; но ребенок, который будет спасен, вы еще увидите это! Однако прежде поговорим о делах.

Фуке посмотрел на него недоумевающим взглядом:

– Вы рассказывали мне как-то о празднестве в Во, которое предполагали устроить?

– О, – сказал Фуке, – то было в доброе старое время!

– И на это празднество король, кажется, сам себя пригласил?

– Нет, мой милый прелат, – это Кольбер посоветовал королю пригласить себя самого на празднество в Во.

– Да, потому что это празднество обошлось бы так дорого, что вы должны были бы разориться окончательно?

– Вот именно. В доброе старое время, как я сказал, я гордился возможностью показать моим недругам неисчерпаемость моих средств; я почитал для себя честью повергать их в смятение, бросая пред ними миллионы, тогда как они ожидали моего разорения; но теперь мне необходимо рассчитаться с казной, с королем, с собою самим; теперь мне необходимо стать скаредом; я сумею доказать всем, что, располагая грошами, я поступаю так же, как если бы располагал мешками пистолей, и начиная с завтрашнего дня, когда будут проданы мои экипажи, заложены принадлежащие мне дома и урезаны мои траты…

– Начиная с завтрашнего дня, – спокойно перебил Арамис, – вы будете, друг мой, без устали заниматься приготовлениями к прекрасному празднеству в Во, о котором когда-нибудь станут упоминать как об одном из героических великолепий вашего доброго старого времени.

– Вы не в своем уме, шевалье!

– Я? Вы же сами не верите этому.

– Да знаете ли вы, сколько может стоить самое что ни на есть скромное празднество в Во? Четыре или пять миллионов.

– Я не говорю о самом что ни на есть скромном празднестве, дорогой суперинтендант.

– Но поскольку празднество дается в честь короля, – отвечал Фуке, не поняв Арамиса, – оно не может быть скромным.

– Конечно, оно должно быть самым что ни на есть роскошным.

– Тогда мне придется истратить от десяти до двенадцати миллионов.

– Если понадобится, вы истратите и все двадцать, – сказал Арамис совершенно бесстрастным тоном.

– Где же мне взять их? – спросил Фуке.

– А это моя забота, господин суперинтендант. Вам незачем беспокоиться на этот счет. Деньги будут в вашем распоряжении раньше, чем вы наметите план вашего празднества.

– Шевалье, шевалье! – воскликнул Фуке, у которого голова пошла кругом. – Куда вы меня увлекаете?

– В сторону от той пропасти, – ответил ваннский епископ, – в которую вы едва не свалились. Ухватитесь за мою мантию и не бойтесь.

– Почему же вы прежде не говорили об этом? Был день, когда вы могли бы спасти меня, предоставив мне всего миллион.

– Тогда как сегодня… тогда как сегодня я предоставлю вам двадцать миллионов, – сказал прелат. – Да будет так! Причина этого крайне проста, друг мой: в тот день, о котором вы говорите, у меня не было в распоряжении этого миллиона, тогда как сегодня я легко смогу получить двадцать миллионов, если они понадобятся.

– Да услышит вас бог и спасет меня!

Арамис улыбнулся своей загадочной улыбкой.

– Меня-то бог слышит всегда, – молвил он, – и это происходит, может быть, оттого, что я очень громко обращаюсь к нему с молитвою.

– Я полностью отдаю себя в вашу власть, – прошептал Фуке.

– О нет, я смотрю на это совсем иначе; напротив, это я в вашей власти. Итак, именно вы, как самый тонкий, самый умный, самый изысканный и изобретательный человек, именно вы и распорядитесь всем вплоть до мельчайших подробностей. Только…

– Только? – переспросил Фуке, как человек, понимающий значительность этого слова.

– Только, предоставляя вам придумывать различные подробности празднества, я оставляю за собой наблюдение за осуществлением их.

– Как это следует понимать?

– Я хочу сказать, что на этот день вы превратите меня в своего дворецкого, в главного распорядителя, в свою, так сказать, правую руку; во мне будут совмещаться и начальник охраны, и мажордом; мне будут подчинены все ваши люди, и у меня будут ключи от дверей; вы, правда, единолично будете отдавать приказания, но вы будете отдавать их через меня; они должны быть повторены моими устами, чтобы их выполняли, вы меня поняли?

– Нет, не понял.

– Но вы принимаете эти условия?

– Еще бы! Конечно, друг мой!

– Мне больше ничего и не нужно. Благодарю вас. Составляйте список гостей.

– Кого же мне приглашать?

– Всех!

X. Автору кажется, что пора вернуться к виконту де Бражелону

Наши читатели видели, что в этой повести параллельно развертывались приключения как молодого, так и старшего поколения.

У одних – отблеск былой славы, горький жизненный опыт. У них же – покой, наполнивший сердце и усыпляющий кровь возле рубцов, которые прежде были жестокими ранами. У других – поединки гордости и любви, мучительные страдания и несказанные радости; бьющая ключом жизнь вместо воспоминаний.