Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 3

– Вы отдали этот приказ! – воскликнул король.

– Да, ваше величество. Через час ваше величество будете стоять во главе десяти тысяч солдат.

Вместо ответа король схватил руку Фуке с таким жаром, что сразу сделалось очевидным, какое недоверие сохранял он до этой минуты к своему министру, несмотря на оказанную им помощь.

– И с этими войсками, – продолжал король, – мы осадим в вашем доме мятежников, которые, вероятно, успели уже укрепиться и окопаться.

– Это было бы для меня неожиданностью, – ответил Фуке.

– Почему?

– Потому что глава их, душа этого предприятия, мною разоблачен, и я думаю, что весь план заговорщиков окончательно рухнул.

– Вы разоблачили самозваного принца?

– Нот, я не видел его.

– Тогда кого же?

– Глава этой затеи отнюдь не этот несчастный. Он только орудие, и его удел, как я вижу, – несчастье навеки.

– Безусловно.

– Виновник всего аббат д'Эрбле, ваннский епископ.

– Ваш друг?

– Он был моим другом, ваше величество, – с душевным благородством ответил Фуке.

– Это очень прискорбно, – сказал король тоном гораздо менее благородным.

– В такой дружбе, ваше величество, пока я не знал о его преступлении, не было ничего, позорящего меня.

– Это преступление надо было предвидеть.

– Если я виновен, я отдаю себя в ваши руки, ваше величество.

– Ах, господин Фуке, я хочу сказать вовсе не это, – продолжал король, недовольный тем, что обнаружил свои тайные мысли. – Так вот, говорю вам, что хотя этот негодяй и был в маске, у меня шевельнулось смутное подозрение, что это именно он. Но с этим главой предприятия был также помощник, грозивший мне своей геркулесовой сплои. Кто он?

– Это, должно быть, его друг, барон дю Валлон, бывший мушкетер.

– Друг д'Артаньяна! Друг графа де Ла Фер! А, – воскликнул король, произнеся последнее имя, – обратим внимание на связь заговорщиков с виконтом де Бражелоном.

– Ваше величество, не заходите так далеко! Граф де Ла Фер – честнейший человек во всей Франции. Довольствуйтесь теми, кого я вам назвал.

– Теми, кого вы мне назвали? Хорошо! Но ведь вы выдаете мне всех виновных, не так ли?

– Что ваше величество понимаете под этим?

– Я понимаю под этим, – ответил король, – что, явившись во главе наших войск в Во, мы овладеем этим проклятым гнездом, и никто из него не спасется, никто.

– Ваше величество велите убить этих людей?

– До последнего.

– О, ваше величество!

– Не понимайте меня превратно, господин Фуке, – произнес высокомерно король. – Теперь уже не те времена, когда убийство было единственным, последним доводом королей. Нет, слава богу! У меня есть парламенты, которые судят от моего имени, и эшафоты, на которых исполняются мои повеления!

Фуке побледнел.

– Я возьму да себя смелость заметить, ваше величество, что всякий процесс, связанный с этим делом, есть смертельный удар для достоинства трона. Нельзя, чтобы августейшее имя Анны Австрийской произносилось в народе с усмешкой.

– Надо, сударь, чтобы правосудие покарало виновных.

– Хорошо, ваше величество. Но королевская кровь не может быть пролита на эшафоте.

– Королевская кровь! Вы верите в это? – Король с яростью топнул ногой. – Это рождение близнецов – выдумка! Именно в этом, в этой выдумке, я вижу основное преступление господина д'Эрбле. И заговорщики должны понести за него более суровое наказание, чем за насилие и оскорбление.

– Наказание смертью?

– Да, сударь, да!

– Ваше величество, – твердо произнес суперинтендант и гордо вскинул голову, которую до сих пор держал низко опущенной, – ваше величество велите, если вам будет угодно, отрубить голову французскому принцу Филиппу, своему брату. Это касается вашего величества, и вы предварительно посоветуйтесь об этом с Анной Австрийской, вашей матерью. И все, что ваше величество не прикажете, будет уместным. Я не хочу больше вмешиваться в эти дела даже ради чести вашей короны. Но я должен просить вас об одной милости, и я прошу вас о ней.

– Говорите, – сказал король, смущенный последними словами министра. Что вам нужно?

– Помилования господина д'Эрбле и господина дю Валлона.

– Моих убийц?

– Только мятежников, ваше величество.

– Я понимаю, вы просите о помиловании друзей.

– Моих друзей! – воскликнул глубоко оскорбленный Фуке.

– Да, ваших друзей; безопасность моего государства требует, однако, примерного наказания всех замешанных в этом деле.

– Я не хочу обращать внимания вашего величества на то, что только что возвратил вам свободу и спас вашу жизнь.

– Сударь!

– Я не хочу обращать вашего внимания и на то, что если б господин д'Эрбле захотел стать убийцей, он мог бы попросту убить ваше величество сегодня утром в Сенарском лесу, и все было бы кончено.

Король вздрогнул.

– Выстрел из пистолета в голову, – добавил Фуке, – и ставшее неузнаваемым лицо Людовика Четырнадцатою избавило бы навеки господина д'Эрбле от ответственности за совершенные им преступления.

Король побледнел, представив себе опасность, которой он подвергался.