Виктимология. Психология поведения жертвы

— Да, теперь я узнала истинную сущность, — размышляла река. Река узнавала, а пески шептали:

— Мы знаем, потому что это день за днем происходит на наших глазах, поскольку из нас, песков, и состоит весь путь от берегов реки до самой горы.

Вот почему говорят, что путь, по которому должен следовать поток жизни, написан на песке.

Вопросы для размышления и обсуждения.

1. Что мешало реке сразу принять дружелюбные объятия ветра и перелететь пустыню?

2. Благодаря чему она все же приняла решение перелететь пустыню?

3. Чему может нас научить эта притча?

Интерпретация «уроков» притчи.

На этой стадии терапевтического консультирования для нас важны следующие идеи притчи:

источники и способы преодоления безысходности и «тупикового» состояния;

сопротивление изменениям;

доверие тому, кто может помочь.

Бывают ситуации, когда решение проблемы известными и даже надежными способами невозможно. И это вызывает отчаяние. Его испытывают близкие зависимого человека. Однако не бывает такого, чтобы проблема не имела решения. Вопрос только в том, насколько готов человек принять решение проблемы.

Иногда решение воспринимается человеком как катастрофа, потеря самого себя или что-либо ценного и важного. Однако вопрос стоит «ребром»: либо довериться судьбе и доброму совету, либо погибнуть.

Гибель является иногда более предпочтительным решением, чем конструктивные действия. Не так ли мыслит зависимый человек, отрицая свою проблему, отказываясь от помощи или не выполняя рекомендации?

Вторая стадия.

Петля (притча Владимира Астапчика).

Один человек решил свести счеты с жизнью. Слишком много было неудач, слишком часто он понимал, что от него ничего не зависит. Он взял веревку и отправился за город, в лес. Некоторое время он бродил по лесу. Но не красота деревьев, не игра света, не пение птиц привлекали его внимание. Он искал подходящий сук, на который можно было бы накинуть петлю.

Наконец он нашел его. Накинул веревку и встал на пень. Он держал в руках петлю. И, наверное, на какую-то долю секунды его охватил страх, или, быть может, сомнение в правильности своих действий, или какое-то иное чувство… Но вдруг…

Вдруг его руки сами стали натягивать ему петлю на шею. Он пытался сопротивляться, но не мог. Его ноги старались поджаться так, чтобы повиснуть на веревке. В отчаянии человек силой своей воли боролся с непокорными ему руками и ногами, но оказался бессилен. Петля затянулась на его шее. Еще мгновенье, и…

Но тут он неожиданно припомнил старую молитву. Он никогда ее не произносил, и вообще редко вспоминал о Боге. Но сейчас все слова о Нем, которые он когда-либо слышал, всплыли в его голове. И он отчаянно молился.

И человек почувствовал, что руки и ноги снова ему подчиняются. Он снял с шеи веревку, спрыгнул с пня. Он посмотрел на сук, где мог бы висеть еще минуту назад, бросил веревку и пошел обратно в город. Он радовался, что так счастливо избежал смерти…

…В городе, переходя улицу на зеленый свет, он был сбит машиной… Водитель потом рассказывал, что у него вдруг отказали тормоза…

Это невероятно, но даже одно наше разрушительное желание, подкрепленное действием, может вызвать к жизни силы, которые завершат процесс разрушения помимо воли человека. Сколько таких разрушительных желаний было «спродуцировано»? Сколько разрушающих сил пришло в движение?

С этими вопросами необходимо оставить клиента. Вопросы тяжелы, однако без усиления напряжения невозможно сформировать у зависимого человека искреннего желания изменений. И только тогда, когда клиент в той или иной форме искренне задаст вопрос: «А что же делать, как теперь быть?», можно переходить к третьей стадии сказкотерапии зависимостей.

Третья стадия.

Сказание о Раунском утесе (психотерапевтическая сказка Скайдрите Калдупе).

Великан обошел всю Видземе и прилег отдохнуть, положив голову на бугор. Издали он походил на огромный серый валун, и только золотистые волосы его колыхались, как полевица на июньском ветру.

Но долго не улежишь, если край неба рдеет от вечерней зари, будто приречный луг, заросший первоцветом, а дорога белой мглистой рекой вьется меж горушек и гор и все твердит ему, твердит, что, может быть, не за этим, так за другим холмом Великан непременно повстречает свое счастье.

И снова его одолела с ранней юности знакомая, но неутоленная жажда счастья. И Великан засмеялся. От его счастливого смеха захмелела земля, и по краям дороги проснулись цветы подмаренника.

Великан поднялся и пошел в дальний путь. Поутру из-за поворота дороги выходит ему навстречу девушка — на плечах белая шаль с голубыми узорами, вокруг стана пояс из лиловых и синих бусин.

Остановился Великан, глядит не наглядится. Глаза слепит, голова идет кругом, а губы просят у сердца слов, которых еще никто не слышал и не говорил. И нашлись они, такие слова, только вымолвить их нелегко.

— Э-э-э… кто ты? — заикаясь, спрашивает Великан.

— Я — твое счастье, — отвечает девушка и подходит ближе.