Читаем Виктор Авилов полностью

Надо сказать, Белякович всегда был поклонником таланта эстрадной дивы — он относится к ней как к серьезной драматической актрисе, немного общался с Пугачевой, когда они вместе учились в ГИТИСе (Белякович на драматической режиссуре, Пугачева — на режиссуре эстрады), и, наконец, написал сценарий, в котором песни Аллы Пугачевой перемежались стихотворными вставками. Белякович нашел самого горячего сторонника своей идеи — актриса театра Тамара Кудряшова была давно влюблена в творчество Аллы Пугачевой, всячески пропагандировала его, знала наизусть все песни певицы. Она и сыграла звезду в спектакле, действующими лицами которого, наряду с реальными людьми — композитором Раймондом Паулсом, поэтом Ильей Резником, известными певцами Яаком Йолой, Валерием Леонтьевым и другими, жили и действовали герои шлягеров: Паромщик, Арлекино, Бедный Художник, Бабушка… Виктор Авилов в кудлатом парике и белом бесформенном платье виртуозно «исполнил» песню «Когда я стану бабушкой…», буквально уложив зрительный зал, стонущий от хохота. Каким-то непостижимым чудом мимика артиста остро и точно шаржировала мимику певицы, и сама она буквально впала в экстаз, увидев спектакль.

Да, это был триумф, получивший на Юго-Западе название «спектакля века», когда Алла Борисовна Пугачева со своей немалой свитой пожаловала на представление. Фотографии запечатлели хохочущую, явно очень довольную происходящим звезду, а в какой-то момент Пугачева не выдержала, выскочила на сцену и стала петь вместе с Тамарой Кудряшовой. Этот эпизод вошел впоследствии в художественный фильм «Пришла и говорю».

Спектакль играли на гастролях во многих российских городах, собирая полные залы, показывали его и на различных московских площадках, чтобы зрители, которые не добирались до Юго-Запада, смогли увидеть это чудо. И, как гласит легенда, однажды после спектакля в Театре эстрады к Тамаре Кудряшовой подошел очень красивый и скромный юноша — он поблагодарил актрису и протянул ей программку, попросив дать автограф. «Я собираю все, что связано с Аллой Борисовной», — пояснил юноша. Его звали Филипп Киркоров…

А Виктор Авилов этот спектакль не любил — он считал, что зрители из других городов, которые видели единственный спектакль Театра на Юго-Западе, всегда будут относиться к нему как к довольно легкомысленному шоу и никогда уже не заинтересуются серьезными работами театра. Он считал, что подобный успех компрометирует программу театра, ту выверенную эстетическую программу, на которую все они работают. В чем-то, наверное, Авилов был прав — подобные спектакли лучше все-таки играть «для своих», для тех, кто хорошо знает «юго-западный почерк»…

В сезоне 1982/83 года в Театре на Юго-Западе побывало немало выдающихся мастеров отечественной культуры. Они оставляли записи в книге отзывов, и сегодня мы можем прочитать, какое впечатление производил театр на Булата Окуджаву и Андрея Битова, Валерия Приемыхова и Владимира Маканина, Владимира Мотыля и Марка Захарова, Михаила Боярского и Александра Володина, Евгения Евстигнеева и Сергея Юрского, Зиновия Гердта и Георгия Юнгвальда-Хилькевича.

Увидев Виктора Авилова, Г. Юнгвальд-Хилькевич сразу же понял, кто необходим ему для роли графа Монте-Кристо. Правда, сначала он увидел его лицо на обложке журнала, долго вспоминал, как же зовут артиста, а потом, узнав, в каком театре он играет, отправился на спектакль. И окончательно убедился в своем выборе. Но уже после того, как посмотрел «Гамлета».

До «Гамлета» оставался еще год. Всего только год. Целый год. Время, за которое, кроме старых своих ролей, Виктор Авилов сыграл Беранже в «Носорогах», Броньку Пупкова и еще несколько ролей в шукшинских «Штрихах к портрету», Хлестакова в «Ревизоре». Это были вехи на пути к очень большому и очень серьезному успеху, окончательно утвердившему: на российской сцене появился крупный артист и незаурядная личность.

Но, подробно описывая, как Виктор Авилов стал легендой, мы не имеем права ничего упустить. Тем более что роль Броньки Пупкова из рассказа «Миль пардон, мадам!» оказалась совсем не случайной в его творчестве.

Вспоминает Сергей Белякович: «Когда в 84-м году умер Шукшин, мы решили поставить его рассказы. А начиналось все так: я только купил первую машину — 412-й „москвич“. Мы решили ехать на море отдыхать. Романыч эту идею яро поддержал, но усмехнулся: „Отдыхать? Поеду я с вами на море. На машине? Поеду. Только отдыхать-то я вам не дам…“ И не шутил. Мы прибыли — Авилов, Галкина, Романыч и я. И вот картинка: накупавшиеся, арбузов наевшиеся, вина напившиеся, мы доползали до комнатенки, которую сняли. А он нам: „Шукшина будем ставить…“ И — читать нам. А мы под его голос постепенно начинали храпеть…

Вернулись в Москву. Как ставить? Мы всегда обходились минимумом декораций. Четыре табуретки и стол. Все. У Шукшина есть сюжет про балабола, который всем приезжим рассказывает, как он Гитлера убил. Авилов так это делал, что не только сливался с образом этого чудака, но и заставлял верить в то, что он… действительно убил Гитлера. Вопреки историческим фактам!..»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
40 градусов в тени
40 градусов в тени

«40 градусов в тени» – автобиографический роман Юрия Гинзбурга.На пике своей карьеры герой, 50-летний доктор технических наук, профессор, специалист в области автомобилей и других самоходных машин, в начале 90-х переезжает из Челябинска в Израиль – своим ходом, на старенькой «Ауди-80», в сопровождении 16-летнего сына и чистопородного добермана. После многочисленных приключений в дороге он добирается до земли обетованной, где и испытывает на себе все «прелести» эмиграции высококвалифицированного интеллигентного человека с неподходящей для страны ассимиляции специальностью. Не желая, подобно многим своим собратьям, смириться с тотальной пролетаризацией советских эмигрантов, он открывает в Израиле ряд проектов, встречается со множеством людей, работает во многих странах Америки, Европы, Азии и Африки, и об этом ему тоже есть что рассказать!Обо всём этом – о жизни и карьере в СССР, о процессе эмиграции, об истинном лице Израиля, отлакированном в книгах отказников, о трансформации идеалов в реальность, о синдроме эмигранта, об особенностях работы в разных странах, о нестандартном и спорном выходе, который в конце концов находит герой романа, – и рассказывает автор своей книге.

Юрий Владимирович Гинзбург , Юрий Гинзбург

Биографии и Мемуары / Документальное