Неимоверной силы жар ударил в грудь зверя и вышвырнул его на поверхность дымящийся Горы.
Алеш упал с обгорелыми крыльями и долго лежал в куче серого пепла, приходя в себя.
К нему вернулась способность мыслить и осознавать себя. Он был вновь в своем человеческом обличии и он вспомнил старика!
— Ридас! Сволочь. Так вот кто его атаковал! Привратник лабиринта. Он также понял какое место занял Ридас в этом мире и расхохотался. Ридас себе не изменяет. Он стал привратником Бездны мира, что зовется среди смертных Сердцем. Там корчатся и обречены на вечные муки души тех, кто грешил, хотел убийствами и злом изменить этот мир, внося хаос и разруху. Души тех кто ушел с прямого пути создателя. Это они стали топливом для бездны. Это круговорот энергии в этом мире.
Постепенно Алеш пришел в себя, встал и отряхнул пепел. Одежды на нем не было, она сгорела от чудовищного огня. Но это его не смутило. Он создал себе новую одежду и окончательно понял, что ничего даром не дается. Та сила, которой он пользуется может его и погубить. Еще он понял, что Листи нет в том озере. Он поднял голову и посмотрел на небо запечатанное облаками.
"Она там на небесах и стала частью инфосферы и ей там лучше, чем в Преисподне", — подумал он.
"А с Ридасом надо что-то делать. Старик не успокоится, пока не добьется своего".
Судя по образам, которые он видел, старик успел побывать в "гостях" и у Духа. Только получилось ли у него завладеть его служением или нет? Но это мы сейчас узнаем. Дух единственный и возможный союзник, и возможный сильнейший враг.
"
Вскоре пришел ответ:
Сообщения приходили с небольшой задержкой, но Прокс никуда не торопился. Он понял как может вывести себя из под угрозы возможной атаки Духа.
Теперь задержка была несколько дольше.
"Ну вот, кое-что решили, — мысленно рассмеялся Алеш. — Практически Дух выведен из плана охоты на него. Но что же делать с этим Ридасом?"
— А? Ридас? Слышишь меня? — спросил в слух Алеш. — Не подскажешь, что мне с тобой сделать?
А в ответ он почувствовал огромную ненависть, замешанную на страхе.
— Дрожи, Ридас, дрожи. Не ту тактику ты выбрал, старый дуралей, не ту.
Алеш осмотрелся.
"Я поставлю здесь крепость и запечатаю Ридаса у себя в норе. А для этого мне нужны поклонники. Пора вниз, формировать свой культ. И Прокс приняв решение, исчез с горы. Он не боялся что Ридас сумеет завладеть этой горой. Нет у него на это сил. И сначала он должен низвергнуть с горы его — Хранителя Преддверия".
Мы стояли напротив пограничной крепости снежных эльфаров. Я впервые видел их укрепления и с интересом наблюдал суету на стенах.
При нашем приближении в крепости тревожно и басовито пропел рог, и на стены высыпали защитники. Я видел как они расчехляли камнеметные машины. Приготовления к бою были серьезными. И в тот момент, когда я готовился пойти парламентером на переговоры, и сообщить о цели нашего визита, я почувствовал как ко мне потянулась и зазвенела ниточка связывающая с Рабе. Она натянулась и я ощутил ее радостное волнение.
— Рабе-е? — я сильно удивился встретить ее здесь. Какими же судьбами ее сюда затащило. Такой крюк, через проклятый лес, проделали эльфары, вывозя "свою принцессу" не спроста. Они чего-то опасались идти прямой дорогой через горы… И тут я догадался чего. Там на границе с лесными эльфарами мало сторонников союза с бывшими господами, а здесь у них есть единомышленники. Это надо будет учесть.
— Ты здесь? — спросил я.
— Да господин это я. В крепости. Сейчас уезжаем дальше. Я все делаю как Вы и велели.
Ее радость было неописуемой. Словно она встретила свою мечту всей жизни.
"Однако как действует ментальное подчинение на крови! Даже неожиданно," — подумал я и передал ей сообщение торговаться и уступить.
Злорадно потер руки.
"Ну-ну, господа воры, посмотрим как вас уделает демонесса."
Связь прекратилась, а я пошел к крепости.
Собирались мы в путь трое суток. Я не стал пороть горячку и ехать на авось. Прошли те времена, когда меня загоняли в цейтнот и я вынужден был импровизировать.
Утром с рассветом мы с Гангой вернулись на нашу стоянку. Моя невеста сапогом растолкала Су и приказала ей готовить завтрак для эльфаров.
Та спросонья потянулась и сонно стала спорить:
— А почему я? Вон их сколько, пусть и готовят.