— А кого смолола эта… Адова машина? — переспросил Штифтан.
— Несколько крыс. Там главное чтоб следы крови остались. Вот их они и увидели, и пошли докладывать своему начальству. Все это записано шеф. Ему не отвертеться.
— Я вот что думаю, шеф.
Ламье с хитроватой улыбкой посмотрел на штаб-майора.
— Вам нужно отправить сообщение куда надо и получить указания как действовать дальше. Вы должны понимать, сейчас игра идет по крупному. Мы лишь мальки в этом озере.
Штифтан все прекрасно понимал и мысленно согласился с рассуждениями Ламье.
— Но не нам решать как и когда заканчивать операцию, шеф.
Штифтан допил сквочь.
— Сейчас Вас положат в мед капсулу на реабилитацию, потом изменят вашу внешность и вы отправитесь запрашивать, что делать дальше.
— Ты так уверен, Мишель что мне кто-то отдает указания?
Ламье рассмеялся;
— Простите, шеф, не в обиду будет сказано, но до Вейса вы еще недоросли. И здесь задействованы силы не чета нам. Иначе контролера перехватить командование нашим "Управлением", не прислали бы. Ну отдыхайте, свяжемся потом.
Ламье встал и вышел, оставив Штифтана вместе с доком и парой людей из его взвода.
Находились они в одном из конспиративном помещений, которых по всей станции было больше десятка и из каждого из них можно было попасть на любой уровень, минуя камеры слежения.
После мед капсулы и наложенного профессионального грима, изменившего весь облик штаб майора, Штифтан добрался до помещения Вейса. Оттуда он составил сообщение.
Отправив сообщение Штифтан откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
"Наша служба и опасна и трудна" — пришли ему на ум слова из одной песни. Раньше он не задумывался об этом. Считал, что его положение и служба в АДе, на штабной работе достаточная защита от неприятностей, но как показала дальнейшая жизнь, он сильно ошибался. В этом мире нельзя быть уверенным ни в чем.
Открыл глаза Штифтан от звука негромкого зуммера. На экране монитора застыло довольное лицо Вейса. Штаб-маойр запустил воспроизведение записи.
— Привет мальчик. Рад что ты выжил. Я надеялся и не без основания, что Мишель не даст тебе бесславно закончить свои дни в мусородробилке…
Вейс с хитрой улыбкой смотрел с экрана на замершего Штифтана.
— Ты наверное думаешь, откуда старина Вейс знает, что оперативники из центра закинули тебя умирать под ножами в мусороперерабатывающем цеху?
— Все просто. Ты единственный из моего управления человек, который больше всего на свете хочет жить и боится умереть, поэтому я был уверен, что ты найдешь своих убийц. Но я также был уверен, что ты не догадаешься, кто их подстрахует. Ты слишком веришь в корпоративный дух, что объединяет сотрудников АДа и не очень разбираешься в людях. А мои враги спешат. Им некогда возится с тобой. Им нужно захватить под свою руку наше "Управление". Ты это знал, но не придал этому значение. Я не стал тебя предупреждать о такой опасности по двум причинам.
Первая причина — ты сам. Ты стал гораздо опытнее и больше на такую уловку не поймаешься.
Вторая причина — Ты был наживкой, на которую должны были клюнуть мои враги и они клюнули. Думаю ты не обижаешься, что тебя не предупредили и ты мог погибнуть. Ты взрослый мальчик и должен понимать, что постоянно подтирать за тобой сопли я не буду…
Даже если бы ты погиб, ты сделал бы свое дело. Мы похоронили бы твои останки с почетом. Но к счастью все обошлось…
"Какие останки! — передернул плечами от представшей перед его глазами картины Штифтан. — Куски от пластмассового ведра и горсть окровавленного мусора? И это считали бы моими останками? Бррр."
— Я скажу что тебя ждет, — сделав паузу, продолжил Вейс.
— Ты пойдешь вверх на повышение. Станешь Начальником Группы Направления в Центральном офисе. Получишь медаль "За храбрость". Это станет для тебя или ступенькой наверх или приведет к несчастному случаю. К сожалению такое бывает на нашей работе. Все будет зависеть от самого тебя и твоего выбора, сынок. Не ошибись, как это сделал ты уже однажды… Поздравляю, ты можно сказать второй раз родился.
Запись закончилась. Штифтан сидел ошеломленный и старался успокоиться. Мысли лихорадочно крутились во круг одного вопроса:
"Как Вейс мог просчитать, что с ним будет? Как?"
Его конечно задевала мысль, что его использовали как наживку. Гордость оперативника была уязвлена тем, что он не увидел очевидного.