Виктор Глухов

Буйство разбуженной мной стихии продолжалось до середины ночи. Маги сбивались с ног, пытаясь обуздать пену, заливавшую первые этажи и подвалы.

Все студенты находились во дворе, обсуждая случившееся и строя свои гипотезы. Я молчал и делал вид, что абсолютно ни при чем.

К утру пена прекратила вытекать и превратилась в сухой зеленый налет без запаха, покрывший поверхность полов. Маги осторожно взяли пробы зеленого порошка, и через полчаса все мы стали собирать этот налет и носить в оранжереи. К обеду, невыспавшиеся и усталые, мы разошлись по своим комнатам.

Оказалось, что конечный продукт преобразования нечистот был отличным удобрением для магических растений. Он очень порадовал наших алхимиков и стал причиной своеобразного «субботника» для студентов.

Не успел я переодеться, как ко мне без стука вошел наш странный сторож. Он огляделся и одобрительно сказал:

— Хорошо живут студенты в академии. Ты, тан, как считаешь?

Дедок был странным, и от него веяло опасностью. Поэтому я старался быть с ним вежливым.

— Да, мастер, о студентах здесь заботятся.

— Это хорошо, Ирридар, что ты это понимаешь. — Тон его был добродушным, но острый взгляд старика направлен, казалось, в самую суть человека. — Ты знаешь, кто я? — барабаня пальцами левой руки по столу, спросил он.

— Нет, мастер, я не знаю кто вы. Но вижу, что вы человек непростой.

— Я к тебе с предложением, тан Аббаи. Академия хочет выкупить права на твой препарат и предлагает тебе пятьсот золотых. — Он выжидательно смотрел на меня.

Гены дедов-торгашей включили арифмометры и не дали мне сразу согласиться, поэтому я сказал:

— Согласен на пять тысяч.

— Можно и пять, — покладисто ответил сторож. — Только и тебе придется покрыть убытки академии. Их пока подсчитывают, но уже вышли на двенадцать тысяч золотых. Хотя я тебе честно скажу, еще не все подсчитали.

Я глянул на хитрого дедка и решил уменьшить аппетиты:

— Мастер, я понимаю все трудности момента, в который попала академия, и, учитывая ее доброе отношение к нам, студентам, готов в качестве доброй воли передать права на мое изобретение за тысячу золотых.

— Ты точно нехеец? — прищурился дед. — Ты больше похож на лигирийца. — Он с усмешкой посмотрел на меня.

— А что, если нехеец, то сразу дурак, что ли? У меня мать лигирийка. Вот рецепт препарата и порядок его изготовления, — протянул я сидящему старику два листа бумаги с формулами.

Тот взял листы, просмотрел их, хмыкнул:

— Однако, — и передал мне договор о передаче прав на подпись.

Когда я с ним ознакомился и подписал, мне вручили чек на тысячу золотых корон.

Уходя, вредный старикан обернулся и сказал:

— Забыл тебе сказать, ты теперь один в лаборатории не допускаешься, только с преподавателями. Во избежание, так сказать.

Мне же оставалось только тяжело вздохнуть. Но на сегодня у меня были еще дела, и предаваться печали было некогда.

Я хотел посетить Ару и поговорить о девушках — мне во что бы то ни стало надо узнать, как с ними помириться.

Осторожно забрался в оранжерею, откуда брал шланг, и срезал восемь шикарных бордовых роз. Мне даже было удивительно, что никто не позарился на них до сих пор. Быстро вернулся к общежитию боевого факультета и забрался на второй этаж. Окна комнаты Ары я знал. Посмотрев в окно, тихо постучал. На стук выглянул снежный эльфар, удивленно посмотрел на меня и исчез. Через риску показался сам Аре-ил. Он открыл окно и, не скрывая удивления, спросил:

— Ты что, общаги перепутал?

— Я поговорить хочу. Пусти меня, а то висеть неудобно.

— Мелкий, ты доиграешься! — хмуро ответил эльфар.

Не споря с ним, я поставил на подоконник бутылку вина. Посмотрев на нее, Аре-ил сказал:

— Залезай.

Я быстро забрался внутрь и стал выкладывать на стол закуску, которую всегда таскал с собой в артефактной сумке.

Таким запасливым был только я, потому что помнил дефицит социалистической родины. Отдельно выложил конфеты, пироги, колбасу, вино и цветы.

— Это девочкам, — сказал я.

— А цветы зачем? — нахмурился эльфар.

— В знак примирения, — ответил я.

— Дар! — неожиданно назвал меня по имени Аре-ил. — Ты знаешь, когда у нас дарят цветы девушкам?

— Когда хотят оказать им внимание, — попытался я угадать.

— Когда предлагают выйти замуж, — ответил он. — Ты что, решил осчастливить всех восьмерых наших красавиц?

— С чего бы это? Просто хотел, чтобы как лучше было.

— Ну а цветы откуда? — рассматривая розы, спросил он.

— Из оранжереи возле отстойника, — пожал я плечами.

— Нехеец, поверь мне, ты до старости не доживешь, — со вздохом сказал Ара.

— Я с ним согласна, — так же тяжело вздохнула Шиза. — Дожил до сорока лет, а ума не нажил.

— Мне только тридцать девять, — отмахнулся я.

— Это личная оранжерея ректора архимага мессира Кронвальда, — продолжил эльфар. — Нас предупреждали, чтобы мы даже близко к ней не подходили.

— А нам не говорили. — Я быстро спрятал цветы в сумку. После всего случившегося мне очень не хотелось иметь еще неприятности.

— Так чего ты хотел? — задал он вопрос.

— Помоги помириться с этими фуриями.

— О как! Сам великий «побегун» просит никчемного эльфара о помощи. Ты не заболел, случаем?