Виктор Иванов

Порой художник сознательно идет на заострение признаков, противоположных манерной изысканности, слащавой идеализации, деланной показной красивости. Его вдохновляют явления, прекрасные своими природными свойствами, гармоническим строением, но он также умеет извлечь художественную выразительность из мотивов, не обладающих приятной наружностью, в обыденной практике ассоциирующихся с чувством тоски, страха, смятения. Многие ли рискнут назвать красивым, поэтичным образ мертвого старика с подвязанной челюстью, в неприкаянной позе застывшего на убогой кровати (Тимофей Мигачев на смертном одре, 1984). Он олицетворяет не только скорбный ужас смерти отдельного человека, но и нечто большее, имеющее отношение к судьбе всего русского крестьянства. И, хотя физическое небытие человека показано с безжалостной правдивостью, сцена не производит тягостного, отталкивающего впечатления, ибо психологически обособлена от гнетущих аспектов одухотворенной пластикой формы, общечеловеческим значением выраженного содержания. Особенно повышает эстетическую ценность этой работы переживания и раздумья, что возникают под влиянием содержания, извлеченного из сердца явлений, на первый взгляд не способных нравиться и доставлять эстетическое наслаждение.

Нина с Танюшей. 1947

Собственность художника

У Маши воспаление легких. 1972

Собственность художника

Тимофея Мигачева Иванов знал и почитал как удивительно цельного, сердечного человека, сохранившего на склоне лет ясный ум, живую, отзывчивую душу. Сделав однажды с него рисунок, художник почувствовал, что из наброска может родиться картина. В облике старого крестьянина угадывалась особая стать, очень характерная для физического и внутреннего облика русского человека, живущего в гармонии с требованиями вечной природы, не искушенного эгоизмом и алчностью. Неожиданная смерть модели заставила Иванова написать другую работу, посвященную светлой памяти закончившего свой путь великого труженика, за личной судьбой которого встает прошлое нашей Родины.

Многие герои картин художника - это реально существующие люди, наделенные неповторимой индивидуальностью, уникальными, живыми свойствами души, характерными особенностями физического облика. Внимание к личностному началу не мешает Иванову проявлять особый интерес к универсальным закономерностям в телесно-духовной организации конкретных людей и человеческих коллективов, сопоставлять выявленные структурные особенности с гармонической построенностью природы, разумной упорядоченностью Космоса. Путем суммирования общих, глубоко укоренившихся пропорциональных отношений, типологических особенностей натуры он находит исторически и социально оправданную систему соразмерностей, гибко варьированную, но все же достаточно каноничную. Отличная от эталонов греческой или ренессансной красоты, она позволила выразить с классической полнотой идею гармоничного, целостного человека, живущего в конце XX века реальной, земной жизнью, занимающего достойное место в этом конкретном мире и обществе. Новизна увиденного, постигнутого в глубине действительности, вносит неизбежные коррективы в открытый им тип народной красоты и духовной пластики, но общая нить преемственности высших человеческих свойств отчетливо прослеживается в иконографии его неповторимо индивидуальных и вместе с тем собирательных образов. Уже при первом соприкосновении с конкретной натурой художник стремится нащупать качества модели, обладающие всеобщей ценностью, открывающие путь к выражению идеала положительного героя нашего времени.

Автопортрет с внучкой. 1975

Государственная Третьяковская галерея, Москва

В рисунке М.Г. Бурцев (1964)точность портретной характеристики сочетается с одухотворенной передачей родовых черт определенного человеческого типа, сформированного конкретной средой, специфическими условиями труда и быта, уникальной суммой социально-биологических факторов. Вместе с тем в живой структуре образа проглядывает удаль, бесстрашие, непокорный нрав потомка тех, кто некогда олицетворял мятежный дух казацкой вольницы Степана Разина. Нечто знакомое по историческим полотнам Сурикова сквозит в одухотворенном лице Прасковьи Филипповны - героини одноименного рисунка 1970 года. Неистовой энергией и силой характера она сродни боярыне Морозовой, единоверцы которой создавали свои раскольничьи общины на берегах Оки еще в середине XVII столетия.