Виктор из светской бригады

Ее страстный взгляд умолял Виктора.

— Убедите его, дорогой друг! Я так хочу идти туда… Именно потому, что я люблю опасность… Даже не опасность, а страх. Да, страх… Ничего так не кружит голову… Я презираю трусов. Но этот страх — совсем другое дело.

И Виктор полушутя обратился к де Бриссаку:

— Я думаю, что лучший способ излечить ее от этой любви к страху, это показать, что каковы бы ни были обстоятельства, они недостаточно ужасны, чтобы внушить страх.

— Ба! — весело воскликнул де Бриссак. — Пусть будет так, как она хочет… Тем хуже для нее!

3

Назавтра, сразу после полуночи, Виктор ожидал остальных при выходе из дома.

Вскоре к нему присоединилась Александра, веселая, одетая в серое, скромное платье.

В нем она казалась совсем юной, всем своим видом как бы показывая, что не боится предстоящего приключения, а считает его увеселительной прогулкой. Но одного взгляда на ее побледневшее лицо было достаточно, чтобы понять, что это оживление лишь маскирует ее подлинное состояние.

Она показала Виктору крохотный флакончик.

— Противоядие, — пояснила она, улыбаясь.

— Противоядие? Против чего?

— Против тюрьмы. Смерть я приму, но камеру — ни за что.

Он вырвал у нее флакон и, вылив его содержимое на землю, заметил:

— Ни смерти, ни камеры.

— На чем основано такое предсказание?

— На одном. Не надо опасаться ни смерти, ни тюрьмы, если в деле участвует Арсен Люпен.

Она пожала плечами.

— Непобедимых нет.

— Но надо проникнуться к нему абсолютным доверием.

— Да… — согласилась она. — Но вот уже несколько дней у меня предчувствия… Плохие сны…

В этот момент появился Антуан де Бриссак. У него был уверенно-сосредоточенный вид человека, закончившего последние приготовления к важному делу.

— Так вы настаиваете? — обратился он к Александре. — Вы знаете, что придется подниматься по лестнице и у вас может закружиться голова?

Она промолчала.

— А вы, дорогой друг? Вы в себе уверены?

Виктор тоже ничего не ответил.

И они отправились в путь по пустынным улицам Нейи. Они не разговаривали. Александра шла между ними упругим размеренным шагом.

Звездное безоблачное небо… Дома и деревья купались в лунном свете…

Они повернули на улицу Шарль Лаффит, параллельную бульвару Майо. С улицы до бульвара тянулись дворы и сады, где темнели серые массивы домов. Кое-где еще светились окна.

Теперь они шли вдоль ограждавшего одно из владений дощатого забора, через отверстия которого можно было разглядеть деревья и обширный пустырь.

Полчаса они выжидали, чтобы быть уверенными, что никакой запоздалый прохожий не помешает им. Потом, пока Виктор и Александра стояли на страже, де Бриссак открыл отмычкой замок на калитке и они один за другим проникли внутрь отгороженного пространства, оказавшись на пустыре.

При входе разросся густой колючий кустарник. Под ногами валялись камни от разрушенной старой постройки.

— Лестница вдоль стены налево, — прошептал де Бриссак.

Они нашли ее.

Она состояла из двух звеньев, которые укреплялись шарнирами, была легкой и прочной.

Они подняли ее, углубив основание в кучу песка и камней, а потом, направив к стене, отделявшей этот участок от соседнего владения, прислонили ее к особняку, где жил грек Серифос.

Ни одно окно там не было освещено.

— Я поднимусь первый, — сказал де Бриссак. — Как только я скроюсь в доме, вы, Александра, следуйте за мной.

И он быстро вскарабкался наверх.

Лестница вздрогнула, когда он перешел с нее на подоконник.

— Он у цели, — пробормотал Виктор. — Сейчас вырежет стекло.

Действительно, минуту спустя они увидели, что он перебрался через окно внутрь особняка.

— Вы боитесь? — спросил Виктор у Александры.

— Это начинается… — проговорила она. — Вы знаете, это непередаваемое, восхитительное чувство… Только бы не дрогнули мои ноги и не закружилась голова…

Она быстро преодолела первые ступени, потом внезапно остановилась.

«Видно, голова у нее кружится», — подумал Виктор.

Задержка длилась больше минуты. Де Бриссак одобрял ее сверху еле слышным шепотом. Наконец, она закончила подъем и встала на край подоконника.

Сколько раз за последние дни в доме де Бриссака Виктор говорил себе:

«Теперь они оба в моей власти. Один телефонный звонок, вызов бригады по тревоге, и их захватят в логове. Весь успех ареста газеты припишут исключительно инспектору Виктору из светской бригады».

Если до сих пор он отбрасывал это решение, то только потому, что хотел взять Люпена более эффективно, в момент преступления, взять с поличным. Господин Люпен должен быть схвачен за руку, как самый вульгарный грабитель.

И разве не наступил этот момент?..

Однако де Бриссак уже звал его сверху. Он делал ему нетерпеливые знаки, и Виктор прошептал:

— Как ты торопишься, старина! Ну, наслаждайся, действуй, клади в карман десять миллионов… Это твоя последняя удача… После этого, Люпен, наручники…

Глава 4 Томление

1

— Что вас задержало? — спросил де Бриссак, как только Виктор появился в окне.

— Ничего. Я слушал…

— Что?

— Я всегда слушаю и прислушиваюсь. Надо держать ухо востро.

— Ба! Не будем ничего преувеличивать, — проговорил де Бриссак тоном, который выдавал некоторое раздражение.