Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография

…Оказалось, что в устном чтении Ваши произведения еще выигрывают. То сопереживание, которое сопутствует такому чтению, удивительно оживляет все образы и позволяет уловить те многие тонкости Вашего письма, которые часто проходят незамеченными при чтении глазами. Да и юмор, которым пронизаны все Ваши книги, делается более ощутимым, когда есть реакция слушателя…

А то, что вы, будучи писателем, всегда остаетесь моряком, особенно здорово. Наверное, именно это привносит в Ваши книги тот элемент достоверности, благодаря которой веришь всему, что у Вас написано. Нет, мы не думаем, что каждый Ваш герой существующее реально лицо, что все события и ситуации, о которых Вы повествуете, имели место в действительности, нет, конечно, но отказаться от мысли, что все, о чем написано, подлинная жизнь, чрезвычайно трудно, и это замечательно.

Семья Штерн

Ленинград. 7.05.82

Лучшая из Ваших книг — это «Вчерашние заботы». Потому что к этой книге в полной мере применима гениальная формула Эпикура: «Мы будем смеяться, философствовать и в то же время заниматься хозяйством!»

С.

Ленинград. 3.11.82

Много лет я читаю Ваши книги… Часто любят делить писателей по рангам, но литература — это не армия, и писатель может быть большим для человека, если он задел струны его души. В этот момент над ним не довлеют чужие авторитеты и он сам оценивает писателя. Я, как и многие, мечтал о море. Паруса, пираты, звучная песня загадочных названий такелажа. Позже пришло осознание, что за всем этим стоит тяжелый труд. В Ваших книгах есть ощущение морской жизни. Вы правы, сторонний человек не может описать жизнь моряка, либо он должен встать на место доктора Ватсона и честно описывать увиденное, не понимая сути происходящего. И дальние страны в Ваших книгах не просто декорации происходящих событий, а средство узнать себя и окружающий мир с иной стороны зрения.

Мне нравится в Ваших книгах обстоятельная неторопливость, честность и искренность повествования. Временами мне кажется, что Вы сомневаетесь, стоит ли то или иное переживание выносить на страницы. Но именно это и притягивает в Вашей прозе, начинаешь оценивать и спрашивать себя. Вас читают молодые, когда я учился в Бауманском училище, Ваши книги чаще других бродили по общежитию…

П. Пырин

г. Саяногорск (Без даты. — Т. А.)

Благодаря Вашим письмам я перестала воспринимать море как заплатку из голубой бумаги на глобусе или же как окаймляющую пляж полосу воды. А с более реальным восприятием моря обостряется мысль (не новая, но полезная) о том, что мы забываем слишком часто о подобающем человеку месте во взаимоотношениях с природой; помни мы об этом, взаимодействие было бы куда успешнее.

Уводят в море суда близких и неблизких нам людей, и представляется, что уводят они их от всяческих забот и сложностей земной жизни. Вам удается снять в читательском сознании это искусственно проводимое разграничение и показать, какими ощутимыми, даже более обостренными, становятся всем нам общие земные проблемы в коллективе на судне.

Вам посчастливилось в литературном плане создать по крайней мере пару социальных типов, которые, увы, не уходят от нас ни в какие моря и океаны, а присутствуют каждодневно рядом с нами. Кстати, несмотря на Вашу увлеченность Салтыковым-Щедриным, у Вас эти типы, право, куда симпатичнее, без нарочитой дидактики.

И наконец, совсем редкое теперь качество — откровенность на глазах обесценивающихся культурно-нравственных ценностей — сегодня стоит вровень с понятием гражданского мужества…

Н. П. Пешкова

Москва. 5.11.84

Женщина у вас — схема Что-то искусственно созданное, абстрактное. Вы говорите о «непреодолимом психологическом барьере между полами». Я бы добавила, вернее, изменила бы пол на людей. И не буду обосновывать, не знаю, что это такое. Вам просто не повезло. Вы не встретили свою Ирэн…

Мы с мужем счастливо прожили 12 лет, и я не мыслю себе другого спутника рядом, хотя он, как и Вы, большую часть времени проводит в разъездах, на гастролях. И представьте, верю ему. Иначе и быть не может. И он никогда не оскорблял меня своим недоверием.