Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография

Нас балуют пока всякие экваториальные пассаты. И не очень уж жарко и не холодно. Жизнь вошла в ритм, все вертится достаточно однообразно и монотонно. Канарские острова — провинция. Испанцы — торгаши и жулики не хуже арабов. Почти нет зелени.

Я здоров, и все отлично, но только с писанием пока получается плохо. Отмолотив полновесную вахту, считаешь себя в полном праве валяться кверху брюхом и дремать или листать ерунду. Купаемся в бассейне. Вода океанская зверски соленая. На корме у нас буйно растет огород с редиской, чесноком и огурцами, которым очень нравится экваториальная погода.

Ночью вертятся вокруг кальмары. И кажутся сквозь воду красными. Приплывало несколько большущих акул, но мы их не смогли поймать.

Была радиограмма из «Литературки» о «30 строках из «Соленого льда» для рубрики «Сигнальный экземпляр»». Это довольно смешно, т. к. никакие радиостанции тридцать строк не примут. Это я им и сообщил.

Какой Шкловский мне привет передавал — старик? Тогда передай ему тоже. Хотя это письмо ты получишь не раньше чем через месяц. Скорее всего мы окажемся к тому времени в Монтевидео.

Самое дурное — народ наш весьма далек от литературы. Зато в библиотеке полно классиков. Беда только, что хочется чтения полегче, а разговоров посолиднее.

Сейчас в окно мне блистает океан болезненным для глаз блистанием. И исполняются по трансляции «Подмосковные вечера» — неизменная наша программа…

На причале ты держала себя отлично и показала себя мужественной женщиной.

Кроме Мадонны, которая изображена в виде скромной крестьянской девушки, я купил еще маленькую испанку — куклу по типу французских — в шикарном платье с веером. Она в маленькой черной коробочке. Купил себе белые джинсы, разные ботинки и мелочи. У испанских торговцев очень плохой вкус…

Свою работу я знаю хорошо. Даже астрономию, на которой нам здесь приходится сидеть верхом, я, оказывается, использую без всякого напряжения, а боялся, что забыл.

Скажи Ирме (И. В. Кудровой. — Т. А.), если увидишь, что парижская кепка, на которую она зарилась, после этого рейса станет ее.

В каюте у меня теперь красный ковер во весь пол, желтые чехлы на мебели и в сочетании с испанками и канарскими открытками очень даже симпатично. Чемоданы от морской пыли укрыты британским флагом, а из всяких других флагов я сделал валик на диван, чтобы валяться на нем, когда мне лень стянуть с себя шорты, купленные еще когда-то в Югославии.

Самое дефицитное оказалось сейчас на борту — конверты. Мало кто оказался таким заботливым, чтобы прихватить их с собой в такой рейс.

Буду клеить сам.

Обнимаю тебя, целую нежно. Главное — хорошо отдохни к зиме.

Привет всем. Многих забыл, но очень уж тороплюсь — наши встречные «Бежицы» уже ревут и стреляют из ракет. Они рвутся домой.

Счастливо!

Виктор

13.07.69 Т/х «Невелъ»

Дорогие родичи!

Поздравляю вас с наступающим Новым годом! До него сейчас еще месяц и двенадцать дней, но завтра мы отдадим письма на танкер с собачьим именем «Аксай», который кормит нас топливом здесь, у берегов Анголы, и он отвезет письма в Батуми к 17 декабря.

Мы все еще с другой стороны экватора. Душная, беззвездная, влажная ночь. Везде по палубе течет теплая, липкая влага. Здесь сезон дождей. Мы все уже соскучились по Большой Медведице и Полярной звезде, которые так давно закрывает от нас экватор.

Думаю, что к тому моменту, когда вы получите это письмо, мы уже будем знать свою дальнейшую судьбу. Пока мы ничего толком не знаем.

Большинство ребят, которые отправили письма из Монтевидео, уже получили подтверждение, а от вас все нет такого подтверждения.

Я здоров и бодр. Мы, конечно, втянулись во всю эту бодягу и молотим вахту за вахтой, сутки за сутками, тысячу миль за тысячей, как роботы. Расстояние, которое осталось за кормой, равно уже двум окружностям нашей куцей планеты, а конец виден еще в довольно зыбком тумане, но все мы знаем, на что идем.

Штанов Марианне в Уругвае не купил и сомбреро тоже не купил. Нет в Уругвае таких деликатесов. Вообще, Уругвай страна какая-то странная — замедленная, полумертвая какая-то. Особенно это заметно после Сингапура, который весь даже как-то извивается от переполненности жизнью, движением, мухлеванием, судоходством, велорикшами и автомобилями.

Сейчас, вероятно, пойдем в Конго на Пуэнт-Нуар. Там, говорят, есть ритуальные маски, но плохо, что мы уже спустили почти все свои миллионы. Больше всего нам не хочется возвращаться еще раз в Маврикий.

Мои кокосы сморщились и почернели, как физии старых негров. Хорошо, что кораллы не подвержены порче. Мозги вялые от влажности и духоты, письмо подвигается туго — не обижайтесь, что оно будет коротким…

Мы совсем отстали от жизни — Москву почти не слышно, газет нет. И новости нам рассказывают посольские товарищи, если они есть там, куда нас заносит.

Как могут существовать африканские страсти в таком климате, мне совершенно непонятно.

Матерь, почему ты была в Комарове так мало дней? Сама так захотела или они не дали?