Виктор Лягин. Подвиг разведчика

А ведь Борис Гудзь, протеже Артузова, уверенно шел за ним следом: в 1936 году он также был переведен в военную разведку, курировал хорошо знакомое ему японское направление и, в частности, работал со ставшим знаменитым впоследствии военным разведчиком Рихардом Зорге. Но в 1937 году произошли два события, круто изменившие его жизнь: во-первых, как мы понимаем, арест Артузова; во-вторых, арест родной сестры Гудзя Александры Игнатьевны; из всего этого автоматически следовало «в-третьих» — то есть увольнение со службы «за связь с врагами народа». Ну а дальше ему оставалось ждать «в-четвертых», то есть неизбежного ареста, тогда как относительно «в-пятых» были варианты: либо расстрел, либо срок. Борис Игнатьевич в то время еще не знал, что его бывший помощник в Японии, обвиненный в шпионаже в пользу Страны восходящего солнца, в ходе допроса «чистосердечно признался», что и «Гинце тоже был шпионом». Так вот, об этом «признании» Гудзю суждено было услышать только много-много лет спустя, потому как в том приснопамятном 1937-м он не стал ждать неизбежного «в-четвертых» и финального «в-пятых», а, пользуясь своим увольнением со службы, просто-напросто исчез. В ту пору в Москве, по официальным данным, проживало немногим более четырех миллионов граждан, всеобъемлющий компьютерный учет пока еще отсутствовал, и опытному оперработнику не составило особого труда «раствориться» в этом огромном человеческом муравейнике… Руководитель токийской резидентуры НКВД, на несколько десятилетий позабыв о своем блистательном прошлом, превратился в простого водителя московского рейсового автобуса… Однако особо долго «в простых» ему оставаться не пришлось: Борис Игнатьевич постепенно дослужился до должности руководителя большого автохозяйства в Москве, участвовал в Великой Отечественной войне.

В 1962 году, дожив до шестидесяти лет, он, как обыкновенный советский гражданин, вышел на заслуженный отдых — а так как уже наступила «оттепель» и многие старые прегрешения прощались, то вскоре чекист Борис Игнатьевич Гудзь возвратился из небытия. Он был допущен к работе в архивах КГБ и ЦК КПСС и хотя, к сожалению, не оставил никаких письменных работ, но зато нередко выступал перед различными аудиториями, являлся консультантом популярного фильма «Операция “Трест”», ряда книг и кинофильмов. Скончался Борис Игнатьевич в Москве, в возрасте 104 лет, в твердом уме и здравой памяти, о чем мы сами можем свидетельствовать.

Кстати, в отличие от Виктора Лягина, Борис Гудзь вспоминал и охотно рассказывал о том, как он видел императора Николая II, приезжавшего в Тулу во время мировой войны. В Туле служил чиновником отец Бориса Игнатьевича, и он, мальчик, был на встрече императора, прошедшего тогда от него буквально в двух шагах…

Вот ведь как распоряжается судьба: будучи старше Лягина на семь лет, Гудзь пережил его на шесть с лишним десятилетий. Понятно, что встретиться им не пришлось — в то время, когда Виктора еще только-только взяли на службу в разведку, чекист-ветеран Гудзь уже сумел спрятаться от бывших коллег в кабине рейсового автобуса…

Ну а мы вновь возвращаемся к нашему герою.

Как уже упоминалось, 2 декабря 1938 года начальником внешней разведки на целых полгода стал В. Г. Деканозов.

«На следующий день Берия представил Деканозова сотрудникам разведслужбы. Официальным и суровым тоном Берия сообщил о создании специальной комиссии во главе с Деканозовым по проверке всех оперативных работников разведки. Комиссия должна была выяснить, как разоблачаются изменники и авантюристы, обманывающие Центральный комитет партии. Берия объявил о новых назначениях Гаранина, Фитина, Леоненко и Лягина. Он также подчеркнул, что все остающиеся сотрудники будут тщательно проверены, — вспоминал в своих записках П. А. Судоплатов и саркастически констатировал: — Новые руководители пришли в разведку по партийному набору. Центральный комитет наводнил ряды НКВД партийными активистами и выпускниками Военной академии им. Фрунзе»^{52}.

Авторы книги «Разведчики» — кстати, сами весьма опытные профессионалы разведки — менее категоричны в оценках: «Руководство НКВД взяло курс на выдвижение молодых, только что пришедших в органы сотрудников. И неудивительно, что Виктор Лягин вскоре был назначен заместителем начальника одного из отделений 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР»^{53}.

Но все-таки, говоря объективно (любому автору приятно изобразить себя этаким третейским судьей, который вправе поставить финальную точку), подобный карьерный рост молодых сотрудников разведки представляется нам ненормальным явлением.

Вот как, в частности, описал процесс своего профессионального становления Павел Михайлович Фитин, руководивший внешней разведкой с 1939 по 1946 год: «В октябре 1938 года я пришел на работу в Иностранный отдел оперативным уполномоченным отделения по разработке троцкистов и “правых” за кордоном, однако вскоре меня назначили начальником этого отделения. В январе 1939 года я стал заместителем начальника 5-го отдела, а в мае 1939 года возглавил 5-й отдел НКВД»^{54}.