Виктор Лягин. Подвиг разведчика

«Помню, утром 16 августа[72] в город ворвались передовые части одиннадцатой немецкой армии. Несколько часов по улицам громыхали танки, они двигались через Буг в сторону Одессы. А потом все стихло, лишь по мостовым шуршали легковые автомобили с офицерами. Было страшно, что же дальше? И вдруг Виктор Александрович сказал: “Откройте все окна. Магда, садитесь за рояль. Играйте что-нибудь классическое, Баха, Бетховена, а лучше Вагнера — ‘Кольцо Нибелунгов’. И как можно громче, главное громче”»^{165}.

Музыка Рихарда Вагнера в данном случае звучала почти как пароль, но реально — как манящая мелодия дудочника из Гаммельна… Помните старинную немецкую легенду про музыканта, который, играя на дудочке, увел из города всех крыс? Так и теперь музыкой Вагнера — любимого композитора германского фюрера — следовало завлечь коричневых нацистских крыс, чтобы потом напрочь избавить от них город Николаев. (Сказка, насколько мы знаем, завершалась печально: обманутый местной администрацией колдун-дудочник безвозвратно увел из Гаммельна, вслед за крысами, и всех детей… Сюжет нашей истории развивался на советской земле, а потому всё непременно должно было закончиться оптимистично, в духе, так сказать, соцреализма — всё должно было завершиться изгнанием из города нацистских крыс.)

И ведь действительно — крыса клюнула! К тому же это оказалась одна из самых жирных нацистских крыс, что набежали тогда в оставленный советскими войсками город: не то генерал, не то полковник Гофман[73], только что назначенный немецкий комендант Николаева.

Как известно, улица Шевченко (бывшая Таврическая) расположена в самом центре Николаева, между основными городскими магистралями — улицей 25 Октября (в прежние и нынешние времена — Большой Морской) и Первомайской улицей (ранее — улицей Херсонской, а ныне — Центральным проспектом); впрочем, от этих магистралей улица Шевченко отделялась улицей имени польского коммуниста Мархлевского[74] (она же — бывшая Католическая, название это было определено тем, что на ней располагался католический костел) и Плехановской (ранее Потемкинской) улицей.

…В знаменитом советском фильме «Чапаев» некий мужик рассуждал примерно следующим образом: «Белые придут — грабят, красные придут — грабят…» Так добро было бы, если бы только грабили! Все, кто когда-либо у нас приходил к власти, тут же еще и улицы начинали переименовывать! Что в Ленинграде-Петрограде-Петербурге, что в Николаеве. Но не о том сейчас речь…

Итак, дом, где проживало семейство Дукарт, находился в центре Николаева и был расположен, как можно понять, в достаточно тихом и по-своему уютном месте, определенно представившем интерес для гитлеровцев, самочинно определявшихся на постой в оккупированном ими городе. Сотрудники Николаевского УНКВД не просто так поселили своего «московского гостя» в квартире на улице Шевченко. Но и далее все было разыграно как по нотам — известно, что по-настоящему удачный экспромт должен быть как следует подготовлен, а если этот экспромт лежит в основе спецоперации — то и подавно.

Как бы совершенно случайно возле дома, из окон которого вырывались мощные аккорды вагнеровской музыки, оказался Григорий Гавриленко — связной руководителя резидентуры, имевший многозначительный оперативный псевдоним «Бывалый», к тому времени уже легализовавшийся в городе. Расчет тут был тончайший: а вдруг «фрицы» (хотя это наименование для гитлеровских вояк вошло в обиход несколько позже), которые неминуемо должны появиться на тихой улице Шевченко, окажутся абсолютно равнодушны к музыке? Вагнера не узнать они не смогут — уж если это любимый композитор «первого лица», то его музыку обязаны знать и любить в рейхе абсолютно все! — но, так сказать, «примут к сведению» и поедут себе дальше… Однако в то самое время по пустынной, притихшей улице идет некто — и вдруг этот некто заметит, что кто-то проигнорировал любимую музыку обожаемого фюрера! А мало ли кем может оказаться этот некто, почему-то оказавшийся на улице в то время, когда все прячутся…

Открытый длиннющий «мерседес» или «хорьх», или что там еще, сияющий начальственным черным лаком, хотя и несколько запыленный, плавно притормозил возле дома. «Хэй, мужитчок! Halt!» — примерно так окликнули из машины прохожего. «Dass?»[75] — преспокойно отозвался тот по-немецки, словно бы встреча произошла где-нибудь в Нюрнберге, и пассажиры машины поняли, что, остановившись, они поступили совершенно правильно. Сидящий в авто генерал (или полковник?) с подчеркнутым интересом спросил по-немецки, кто это так хорошо играет, и получил ответ на своем родном языке, что, мол, «здесь живут русские немцы». После чего «мужитчок» вежливо попрощался и преспокойно ушел…