Виктор Розов. Свидетель века

Было оно, хорошее. Было. Не черными сплошь останутся в памяти людской советские годы, в которых еще предстоит разбираться и разбираться историкам. Что же касается нас, современных журналистов, то в подходе к этим годам читатели ждут, наверное, побольше честности и объективности. А поменьше – предвзятости и злобности, идеологической заданное™ и клоунского ерничества, когда, скажем, о той же челюскинской эпопее молодой газетчик восклицает: «О, это была игра всех времен и народов! По сути, это была отчаянная игра со смертью, тотальная русская рулетка». Или когда бойкий фельетонист издевательски ставит рядом, на одну доску, Чикатило и… Павлика Морозова. Маньяка-убийцу, погубившего десятки людей, и мальчика, павшего под ножом убийц!.. Конечно, трагического в нашей сложной истории много. Но можно ли говорить о трагическом в фарсовых интонациях?

Симптоматичной кажется мне в этой связи такая мысль из проекта «Соглашения о достижении гражданского согласия в России»: «Стороны, воздавая должное величию российской истории, ее героическим и трагическим страницам, вкладу поколений наших граждан, отдавших силы служению Отечеству, будут избегать оскорбительных оценок прошлого, навешивания ярлыков». Вот хорошо бы!

СМЕХ У МОГИЛЫ

Облетев заокеанскую статую, коммунист становится антикоммунистом. Потерпев фиаско на выборах, космополиты объявляют себя патриотами. Но вот вопрос: насколько искренне?

…Не отпускает меня впечатление об одном выразительном телеэпизоде. 23 февраля, 20 часов, программа «Вести». Президент Б. Ельцин направляется к Могиле Неизвестного Солдата, чтобы возложить венок в честь Дня защитников Отечества. У президента и у сопровождающих его персон – соответствующие торжественному моменту скорбно-печальные лица.

Но вдруг… Вдруг телекамера выхватывает (нечаянно, разумеется!) совсем иное лицо – расплывшееся в сальной, скабрезной улыбке. Не иначе кто-то рядом ну очень смешной анекдот рассказал!

И сразу – будто маска свалилась с показательной церемонии. Вопиющее святотатство, случайно разоблаченное, обнажило фальшь, лицемерие, притворство ее участников. Всегда ли в политической жизни и в публицистике сумеем распознать эту фальшь?

Виктор Кожемяко, «Правда», 13 апреля 1994 г.

Могила Неизвестного Солдата у стен Кремля – национальный символ славы и мужества России

Глава третья ИДЕТ АТАКА НА ДУХОВНОСТЬ И РУССКУЮ ДУШУ

Да, надо прямо сказать: мы столкнулись с желанием, и, по-моему, целенаправленным желанием, разрушить русскую культуру. Ведь до чего доходит: читаешь иногда – и оказывается, что ее уже просто нет! Забывают всех. Забывают Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова, Глинку, Мусоргского – всех великих художников, которые выразили ярко и, разумеется, самобытно нашу духовность. И вот сейчас идет глобальное покушение на нашу духовность, и мне подсовывают все время какую-то чужую культуру… А ведь я живу своей духовностью. Она веками создавалась, духовность русская…

Виктор Розов

У нас с Виктором Сергеевичем по-разному бывало в нашем сложившемся сотрудничестве. Иногда я предлагал тему для очередного разговора, иногда звонил мне и предлагал он. Темы тоже бывали разные – их диктовала жизнь. Но одна тема, так или иначе, возникала в наших беседах почти постоянно: состояние и судьба русской культуры. Ну, понятно, он же сам был частью этой культуры. Он ее не только с детства воспринимал, в ней воспитывался и рос, но затем многие годы и работал в ней. Театр, кино, литература стали его жизнью. Русский, советский театр. Русское, советское кино. Русская, советская литература.

А что произошло с ними в ходе «перестройки» и «реформ»? Что продолжало происходить, когда мы встречались для наших бесед?

Собственно, уже в самой первой, если вспомните, он начал об этом говорить: «Наша культура – и русская, и многонациональная – всегда отличалась высокой нравственностью. А сейчас на нее полезла безнравственность. Нахраписто, бесцеремонно полезла». И следствие этого не замедлило сказаться: «Теряют многие люди человеческое лицо».