Виктор Цой. Это сладкое слово - Камчатка

— Вы знаете, я никогда не стремился к популярности, поэтому я не боюсь. А что касается… Я не очень понимаю, почему это называется рок-театр, потому что то, что мы делаем, мало похоже на театр. Наоборот, я стараюсь избежать всяческой театральности, какой бы то ни было. Мы и играем также, как ходим по улицам — в такой же одежде, и не устраиваем никаких особенных там эффектов и так далее.

— Наверное, в первую очередь речь идет о текстах..

— Тоже не факт… Тоже я так не считаю, потому что музыка тут играет очень большую роль. Вот. И я не знаю, я пока не видел, чтобы это время проходило. У нас просто очень много плохих рок-групп в стране. Очень много. Потому что, в принципе, форма очень простая. То есть овладеть формой очень легко. Человек, который год или два играет на гитаре, он может собрать четверых-пятерых таких же ребят. И, в принципе, у них получится вот что-то, формально похожее на рок-музыку. Вот. И они начинают где-то играть, выступать. И таких групп масса. Поэтому… И сейчас, конечно, сложная ситуация. То есть групп, которые могут собрать большой зал, действительно, очень мало. Но я не вижу никаких признаков того, что это как-то отмирает. То есть просто в какое-то время рок был, так сказать, модной темой и запретной. И любая группа, если написано "рок-группа", вы помните, там приезжали… Если еще и какая-нибудь английская, то обязательно были аншлаги. Сейчас уже нет. Сейчас к нам приезжают хорошие даже группы — там английские, американские. Они не собирают зал у нас. Потому что рок — это стало нормально. Это, ну… музыка. И здесь уже идет выбор не из-за моды, а из…. если нравится. Люди идут на тех, кто им нравится.

— Есть ли у вас любимые исполнители?

— Я никогда не любил кого-то одного. Мне нравились некоторые песни некоторых групп.

— То есть, постоянной привязанности не было?

— Нет, конечно.

— Когда рождалась группа КИНО, вы хотели быть самим собой или все-таки подражали кому-то?

— Ну, мы старались всячески избегать подражаний, конечно. Другое дело, что когда слушаешь много музыки, то неизбежно это как-то на тебя влияет. Поэтому, может быть, в каких-то песнях есть влияние рэгги, в каких-то — еще чего-то.

— В чем секрет вашей популярности?

— Я вообще не думаю о популярности, я ж вам сказал. Я к ней не стремился, поэтому я никогда не думаю о том, в чем секрет… Как, где… в чем секрет успеха, как его добиться. И так далее. Я не знаю.

— Но вы создаете на сцене какой-то образ. Как вы сами его можете охарактеризовать?

— Я ничего не создаю. Я никаких образов не создаю. Понимаете? Я вот сижу здесь, выхожу на сцену, и вот… Сам образ.

— То есть, Виктор Цой на сцене совершенно идентичен Виктору Цою в жизни?

— Ну, а что, собственно, Виктор Цой на сцене? Стоит человек с гитарой и поет. Все. Ну, сидит этот человек, пьет чай… Это не одно и то же. Это разные вещи. Пить чай и играть на гитаре. Но, в принципе, я точно так же сижу дома, играю на гитаре, как на сцене.

— Как рожаются ваши песни?

— Это для меня загадка. Я не знаю… Я начинаю играть, потом появляются какие-то слова. Потом появляется песня.

— А есть ли приглашения за границу?

— Ну, довольно много приглашений. Единственное, что мы их очень тщательно просеиваем, потому что сейчас на Западе все русское очень модно. Вот. И мы не очень хотим выступать там как русские. Хотим выступать как музыканты, неважно откуда. Поэтому ездим довольно редко. Но — все равно ездим.

— И как вас там принимает публика?

— Ну… Вы знаете, благодаря этой вот моде на все советское принимала странно. То есть, озадаченно, скажем. То есть, они смотрят и видят, что мы вроде такие же, как они. И вроде не в косоворотках, не с балалайками, а вроде такие же, гитарами, что-то играем…

— Говорили, нравилась им ваша музыка?

— Ну, кому-то нравится музыка, кому-то не нравится. Когда группу никто не знает вообще, и когда она только приезжает, и когда есть еще и языковой барьер, вот, то, конечно, говорить после одного концерта "нравится — не нравится" нечего. Поэтому вопрос в том, как… насколько там будут нравиться пластинки вообще, то это пока не ясно.

— А где вы были?

— В Дании, во Франции, в Америке.

— Есть ли какой-то вопрос, который мы не задали и на который вы считаете нужным ответить?

— Нет. Я не считаю нужным… Ну, то есть, я отвечаю, когда меня спрашивают. Если меня не спрашивают, я не отвечаю. Я не любитель много разговаривать.

— То, что в прессе появляется мало интервью с вами, это чем-то вызвано?

— Это вызвано тем, конечно, что я не очень люблю их давать. Это раз. Во-вторых… Во-вторых, наверное, тем, что… пресса все-таки у нас еще перестроилась не совсем. То есть у нас часто публикуются вещи, которые, может быть, не так интересны людям, как… сколь важно их, так сказать, опубликовать в политическом смысле. Вот, хотя, конечно, то, что сейчас, и то, что раньше — это день и ночь. Все, я думаю, понимают.

— Есть определенные песни из ваших предыдущих альбомов, которые вы продолжаете исполнять на концертах. Это тоже, наверное, имеет какую-то причину, кроме чисто музыкальной?