Виктор Цой. Литературно-художественный сборник

Мы поднимаемся в крохотном лифте на последний этаж, звоним в один из бесчисленных звонков, украшающих дверь квартиры, и, минуя длинный коридор, входим к Майку в комнату. Она, как водится, увешана плакатами — Болан, Боуи, Лу Рид, Джаггер, заставлена книжными полками и прочее, и прочее. На обоях написано по-древнегречески неприличное слово, но никто, кроме посвященных, не знает об этом — непосвященные думают, что это просто красивенький узорчик.

Майк, как всегда, серьезен, а Наталья, как всегда, весела — обычное состояние этой счастливой пары. Мы достаем вино и начинаем его дружно выпивать, причем Майк все время читает нам английские газеты и журналы, где сообщается о приватной жизни любимых им и нами рок-звезд. Слава Богу, хоть еще иногда переводит на русский. Но, по мере уменьшения количества вина, Майк все чаще и чаще забывает переводить, и беседа принимает довольно странный характер: Майк произносит длинный монолог по-английски, поворачивается к Наталье и восторженно говорит ей:

— Это гениальная история!

— Я что-то не совсем поняла, — отвечает Наталья, и Майк немедленно начинает урок английского языка.

Нам грозит опасность полностью выпасть из беседы, поскольку наши познания в английском весьма ограничены; и поэтому, чтобы вернуть Майка из Англии на родину предков, предлагаем сходить в магазин и пополнить наши подошедшие к концу запасы. Наталья предлагает продолжить банкет на улице, и все радостно поддерживают эту идею. В конце концов мы оказываемся на берегу Обводного канала, у тихих струй, под сенью лип… Струи, хоть и тихие, но мутные и довольно вонючие, а липы, возможно, вовсе и не липы, а какие-нибудь иные породы, но нас это не смущает — мы блаженствуем.

— Майк, я знаю, ты любишь Тургенева, — говорю я, — а мой любимый писатель — Гончаров. Давай выпьем с тобой за то, чтобы мы никогда не ссорились, как Гончаров с Тургеневым…

— Пошел ты в жопу со своим дзен-буддизмом, — говорит Майк, цитируя одну из наших любимых книг того времени — "Жизнь Максима и Федора", и под общий смех мы пьем на брудершафт.

Позвонил как-то Пиня и спросил:

— На "Блиц" пойдете?

Вопрос был поставлен во множественном числе, поскольку моя мама уехала в отпуск, и в моей квартире постоянно сидели Цой и, в свободное от работы время, Олег.

— Что это за "Блиц"? — спросил я.

— Ну эти, грузины, которые "Битлз" играют.

— На "Блиц" пойдем? — спросил я сидевшего рядом Цоя.

— Что за "Блиц"?

— Ну эти, которые "Битлз" играют. Грузины.

— Не знаю. Впрочем, грузины — это интересно…

— Не знаю, — сказал я Пине, — а где, когда?

Пиня ходил на все концерты, которые случались в нашем многострадальном городе, и всегда имел полную информацию о предстоящих гастролях всевозможных заезжих групп.

— Завтра в Юбилейном. Неделю будут играть.

— Так что, у них своих песен нет?

— Нет, только "Битлз".

— Слава Богу. Тогда можно сходить. Пойдем, Витька?

— Бесплатно — пойдем, — ответил Цой.

— Слышишь, Пиня, если бесплатно — пойдем.

— А кто платить собирается? Конечно, пройдем спокойно, как обычно.

Никакой специальной техники бесплатного прохода на концерты у нас не было, мы просто спокойно ходили и все. Это был эффект "невидимок" — впоследствии мы с возрастом утратили это искусство, и взгляды контролеров стали зацепляться за наши фигуры. Но тогда, в 81-м, эти взгляды скользили по нам не останавливаясь, нас вроде бы и не было, и мы спокойно миновали контроль. Единственно, это не рекомендовалось делать при большом стечении народа — в таких случаях контролеры звереют и начинают действовать на ощупь — каждого входящего норовят потрогать — тут уже сложнее.

Музыку "Битлз" мы всегда были готовы послушать с удовольствием, — как раз в то время нас, а в особенности Цоя, тянуло на старую музыку, на старый биг-бит. Цою кто-то подарил пластинку "With the Beatles", и он слушал ее почти каждый божий день, у меня тоже было кое-что из начала шестидесятых, много старой музыки мы слушали у Майка, как-то постепенно отходили от зверств панк-рока и больше радовались красоте и чистоте интонаций вечно свежих и ярких шестидесятых. У Цоя начались каникулы, я только что расстался с институтом, и мы наслаждались теплом, свободой и прекрасной музыкой.

Олег предложил мне через пару недель съездить в Крым — у него начинался отпуск, и он, используя свое звание машиниста тепловоза, брался без проблем купить билеты на любое удобное для нас время. Цой, прослышав о наших планах, тоже попросился в компанию, и мы с радостью приняли его — еще зимой, во время наших оголтелых панковских гастролей, мы почувствовали, что психологически вполне соответствуем друг другу. Полный кайф! Через две недели — на Юг, завтра — на "Битлз", простите, на "Блиц"… Мы быстренько обзвонили всех битников — желающих пойти на концерт оказалось не так уж много, но кое-какая компания все-таки собралась.