Виктор Цой. Последний герой современного мифа

После «АССЫ», серий больших концертов, после серьезного взаимодействия с Юрием Айзеншписом, который, как Дик Адвокат, натаскивал на то, что они («КИНО») супермегазвезды, что, может, и соответствовало действительности, но с таким супермегатренингом это могло привести к опасному заболеванию под названием «звездная болезнь»[778].

Сергея Бугаева можно понять. Мальчик, которого подобрал Липницкий, по юности болтался со старшими товарищами, и никто его особенно не гонял. Но когда пошла серьезная работа, стало ясно, что он только мешается под ногами. С появлением Айзеншписа концерты-развлечения закончились. Поэтому за словами Сергея видна досада и попытка слепить из Айзеншписа некоего монстра, хотя, по сути, Сергею лучше бы просто промолчать, ведь он не музыкант и никогда им не был. Когда пошли «взрослые» концерты вместо «квартирников», встал вопрос, кто из группы нужен на сцене. Бугаев же не был нужен никогда.

Таким образом, все, что касается Айзеншписа, сильно преувеличено. Георгий Гурьянов:

Да, сегодня говорят, что Айзеншпис влияние на группу оказывал. Но какое? На кого? Конечно, он роскошный, талантливый бизнесмен был, и вообще… Человек был очаровательный и импозантный. Но какое влияние он мог на музыку оказать, когда он вообще… У него вообще не было к музыке ничего. И слава богу. Это Витя хотел, чтобы он был директором группы, помогал, но никуда не совался – в музыку, в творчество, и вообще это не его дело было… Витя хотел, чтобы он свою работу исполнял на юо % и, по существу, организовывал поездки[779].

Инна Николаевна Голубева:

Какое там влияние? Цой уже тогда на Олимпе сидел, и Шпис на него никакого влияния не имел, конечно. Он был – подай, принеси, пошла вон[780].

И правда, Гурьянов, бывало, ему откровенно хамил в минуты дурного настроения, а Цой над ним регулярно подтрунивал, хотя относился в целом к нему очень хорошо, да и поводов для недовольства Юрий никогда не давал – всегда был крайне предупредителен и без разговоров выполнял любые распоряжения.

Тут можно привести в подтверждение этому слова Георгия Гурьянова из интервью, Андрею Дамеру.

Г. Гурьянов. Но к Айзеншпису Цой вроде хорошо относился?

А. Дам ер. Ну еще бы! Айзеншпис вылизывал все места. Если вы смотрели фильм «Строгий юноша» – фильм, который для нас сыграл очень большую роль, – там есть некто Подчеркиватель неравенства, единственный отрицательный персонаж… Конечно, это все отвратительно было: по два-три концерта в день, перелеты, фаны, гостиницы и рестораны. Гостиницы – совдеповские, рестораны – чудовищные, где кроме вялых огурцов с помидорами была только одна котлета по-киевски, из которой, когда ее протыкаешь, вытекает машинное масло.

Г. Гурьянов. У Виктора не было желания закончить с Айзеншписом?

А. Дамер. Нет, нет. В конце концов, Айзеншпис – кто это такой? Администратор, директор. Безусловно, Виктор не мог же разговаривать о деньгах, сколько вы заплатите, давайте деньги и т. д. Это недостойно артиста или художника торговаться и говорить о бизнесе. Поэтому Айзеншпис говорил. Говорил очень талантливо и жестко, и за это его Виктор очень любил.

Инна Николаевна Голубева:

Он все делал для «КИНО», но это выглядело все равно что поить, кормить, ухаживать за скотиной, которая тебя кормит. Хотя, конечно, слава богу, что так было. Он, конечно, был идеальный в этом плане как продюсер – солому под всех подстелет… «КИНО» же всегда баюкали и качали в колыбели. Витя, конечно, очень нервничал, что вот надо репетировать, завтра концерты, а Густав все в своей кроватке лежит… Им нужна была нянька. Нянькой была Марьяна. Она им носы вытирала, глаза красила, наряжала, кормила. И Айзеншписом они довольны именно потому, что он тоже был нянькой. Повторю, им нужна была нянька. Всем. Всем, кроме Цоя[781].

Дмитрий Левковский: