Виктор Цой. Последний герой современного мифа

В последний раз я виделся с Виктором и Наташей летом 1990 года в Москве, перед их отъездом в Прибалтику. Где сидели, уже и не помню, кажется, у Наташи на Профсоюзной. Шел дождь. Говорили о предстоящем фильме (первый вариант сценария уже был готов). Оба, Виктор и Наташа, очень то решили меня со съемками. Я отвечал, что сейчас же еду в Алма-Ату и завершаю все юридические дела с нашей новой независимой студией, открываю счет и подписываю договор о финансировании, а к сопроизводству подключится студия Соловьева «Круг», предварительный интерес которой уже имелся. Поговорили и о каких-то мелочах, о том о сем. Помню, Виктор упомянул, что они с Наташей собираются покупать квартиру в Москве, Виктор наконец завершит бракоразводные дела с Марианной, и они с Наташей распишутся. После встречи они подвезли меня на своей машине в гостиницу Казпредства на Чистопрудном бульваре и напоследок еще раз сказали, что надо снимать поскорее. Я говорю – без проблем, этой же осенью и снимем. На том и расстались. Последняя память о Викторе – его машина, уезжающая в дождь по Чистопрудному в сторону метро. После этого уже говорили только по телефону, с Прибалтикой[800].

Виктор Цой за рулем. Фото из архива Наталии Разлоговой

По возвращении из Франции Виктор с Наташей отправляются обратно в Латвию на новом «Москвиче-2141», который Виктор приобрел на гонорар, полученный за серию последних концертов по Сибири…

В 1990 году автомобиль «Москвич-2141» находился на пике популярности: за новой моделью столичного АЗЛК в буквальном смысле выстраиваются очереди, – быть обладателем переднеприводного хетчбэка было очень престижно и модно. Не иномарка, конечно, но не хуже «девятки». В самом начале девяностых «москвичи» модели 2141 только начали появляться на дорогах страны, – слишком медленно добиралась до потребителя машина, работа над которой началась под занавес семидесятых. При этом первые экземпляры серийных «москвичей» не отличались качеством: в одном автомобиле могли соседствовать детали интерьера разных цветов (черного, серого, коричневого и даже желтого), большие нарекания вызывала и низкая коррозионная стойкость кузовов…

Права Виктор получил, судя по справке ГАИ, 22 июня 1990 года. До «москвича», в сезон осень 1989-го – весна 1990-го, у Виктора была бежевая «девятка», которую Цой купил у Айзеншписа и на которой учился водить. Любовь к быстрой езде проявилась сразу, – Наталия Разлогова вспоминала, что даже была за рулем этой самой «девятки»: они ехали с Виктором от Кинчева, был гололед, и она ехала очень медленно, а Цой подтрунивал над ней и двумя руками давил на колено, чтобы Наташа жала на газ и ехала быстрее.

Юрий Айзеншпис:

Первую машину ему нашел именно я. Это была «девятка», на которой Виктор учился водить и несколько раз попадал в аварии, в мелкие ДТП. Он побил эту машину изрядно, и, когда почувствовал уверенность, что стал хорошо вести, он сам захотел купить другую машину, и я ему оказал помощь[801].

Скорее всего, именно на воспоминании об этой бежевой «девятке» и основаны убеждение и рассказ Роберта Максимовича о том, что машина Виктора была белого (серого) цвета.

Олег Беликов:

Роберт Максимович – пожилой человек, память, то-ce… Не судите строго! Он этот «москвич», может, и в глаза-то не видел[802].