Виктор! Виктор! Свободное падение

Когда полицейские стали подниматься по лестнице, Френген жестом остановил хозяев. Они замерли на нижней ступеньке и подглядывали за ними. Рённес нажал кнопку звонка, немедленно затрендело «клинг-кланг», но никто не открыл.

Рённес вставил ключ в замочную скважину и повернул. Они медленно вошли в комнату. Не потребовалось и двух минут, чтобы убедиться — в комнате никого нет. Слава Богу, подумал Френген. Хуже нет вломиться в квартиру и найти жильца мертвым. Он стоял в гостиной и озирался по сторонам, чувствуя себя любопытным подглядывателем.

Комната производила милое, но безликое впечатление. На удивление много забитых книгами полок. Зато почти нет фотографий, пустые, без цветов, подоконники. Цветной телевизор в углу и гитара на гвоздике. Старомодная мебель.

— На столе — письмо, — сообщил он вернувшемуся из кухни Рённесу.

Они склонились над бумажкой.

— Черт возьми, — не сдержался Кристиан Рённес.

— Ну дела, — протянул Френген.

— Позвони в управление и попроси, чтобы кто-нибудь занялся поисками автомобиля Мартенса.

Пока Френген разговаривал по телефону, Рённес вышел на площадку и крикнул вниз:

— Не могли бы вы подняться сюда на минуточку? — Нильсенов не надо было приглашать дважды.

— Насколько я понимаю, эта фотография, — он показал на фото на стене в прихожей, — Мартенса с женой и дочерью?

Оба кивнули.

— Они разошлись полтора года назад, — сообщила хозяйка. Жену зовут Кари Ларсен. Она взяла снова девичью фамилию. А девочка — Анита.

— Она живет с матерью?

— Да.

— Где, вы не знаете?

— По-моему, в одном из блочных домов в Фоссегренда.

— Она работает в «Спарешиллингсбанк», — добавил дед. — Но что случилось?

Рённес оглядел их долгим взглядом. Потом медленно произнес:

— Мартенс оставил письмо. Судя по нему… Мартенс покончил с собой.

Господин и госпожа Нильсен завороженно молчали.

— Не был ли он в последнее время в подавленном состоянии? — поспешил добавить Рённес. — Не замечали ли вы за ним что-нибудь необычное?

— Ну, — начал муж.

— Все в пределах нормы, — поспешно перебила его жена. — Мы знаем его не очень близко. Он поселился у нас сразу после развода. Удрученный? Можно сказать и так. Мне кажется, он так и не пришел в себя… после развода, я хотела сказать.

— Хорошо. Вы видели, как он приходил и уходил вчера?

— Я видел, что он приехал на такси, — сообщил господин Нильсен. — И убыл около четырех. Я слышал, как отъехала машина.

— Кто-нибудь из вас с ним разговаривал?

Оба покачали головами.

— Я думаю, комнату временно нужно запереть. Вот вам ключ, фру Нильсен, но я убедительно прошу вас пока в комнату не заходить. Если…. если все действительно так и окажется, мы вернемся.

Хозяева снова согласно кивнули, оба с блестящими и испуганными глазами. Потом засеменили вниз по лестнице. Рённес постоял перед фотографией смеющейся троицы и вернулся в гостиную, где Френген говорил по телефону.

— Машину уже нашли. Инспектор Андерсен патрулировал район Браттера и нашел ее немного восточнее вокзала на набережной, у выезда из туннеля.

— Запертую?

— Машина заперта? — повторил Френген в трубку. Потом кивнул Рённесу: — Заперта. И никаких следов хозяина.

— Попроси его вызвать водолазов.

Три минуты спустя они уже неслись в город, на этот раз включив и сирену, и мигалку. Толпа зевак на набережной у туннеля еще не собралась. Только полицейская машина, двое в форме и старая «Лада». Свежий бриз дул с фьорда, но Андерсена он не тревожил.

Широко расставляя ноги, он вразвалку шел им навстречу.

— Пока нельзя ничего сказать точно, Рённес. Наутилусовцы вот-вот будут здесь.

— Хорошо. Ты можешь вскрыть машину, не раскурочив замок?

— Ф-ф. Как пару пива.

Он управился за несколько секунд. Рённес заглянул в салон. Залез в бардачок и изучил техпаспорт и права. Больше ничего интересного. Френген с парапета смотрел в воду. Он был согласен с Андерсеном, что прямо к линии воды машина не подъезжала — снег там слежался или обледенел. А прыгал ли кто в воду, сказать невозможно.

Когда появилась машина с водолазами, Рённес распорядился:

— Оставайся здесь с Андерсеном. Я — в типографию к их начальнику. А оттуда — к Кари Ларсен.

Во время короткой беседы, которую Рённес имел с взбудораженным Грегерсеном на Иннхередсвейен, секретаршу выставили за дверь.

— Да, признаю, вчера он был какой-то взвинченный, но…

— Пока мы ничего точно не знаем. Но, судя по письму, он понял, что его обложили. Не может быть сомнений, что наш с ним телефонный разговор тоже сыграл свою роль. Он мог понять так, что я подозреваю его в участии в этой афере со сбором пожертвований для Польши.

— Какие глупости! Мартенс совершенно другой породы.

— Если б вы знали, какие бывают породы… — старший инспектор запнулся. — Скажите, а что еще могло его мучить?

— Ну, в последнее время он вообще был не совсем в себе.

— В каком смысле?

— В течение многих лет он был нашим самым лучшим специалистом, и это весьма высокая оценка, смею вас уверить. Но после нового года стали случаться проколы, профессиональные. Это на самом деле странно, он всегда так осторожен с деталями. К тому же в последнее время он…. как бы сказать…

— Что?