Викторианский Лондон

После завтрака, когда дневное меню уже было определено, вызывали подручного мясника, и мясо разносили по округе в первой половине дня в корзинах, на подносах или на головах — ни во что не завернутое, не защищенное от грязного воздуха и птичьего помета. [423]Понятие семьи было священным и неприкосновенным, что служило хорошим коммерческим доводом для лавочников; отсюда вывески, которые так смущали меня в детстве — «семейный мясник». (Страшно думать, что кто-то может забить, как скот, вашу семью.) Джейн Карлейль вспоминает: «в прошлое Рождество один из мясников у нас в Челси… порадовал публику, продемонстрировав живогопремированного теленка, на груди у которого (бедняжка) было выжжено клеймо… „6 пенсов за фунт“». [424]По большей части торговали мясом местного скота, но к 1860 году шотландскую говядину и баранину привозили из Инвернесса по железной дороге. [425]В 1856 году Элайза Эктон рекомендовала мясников-евреев: «все мясо, [которое они поставляют], наверняка первоклассное», [426]потому что Синедрион требует соблюдения правил гигиены.

Джейн Карлейль покупала рыбу у местного торговца, который именовался не «семейным рыботорговцем», а более замысловато, «торговцем сырой и сушеной рыбой». «Сушеная» означала копченую. Миссис Битон без энтузиазма отзывалась о копченой пикше, «которую шотландцы считают большим деликатесом. В Лондоне имитацию копченой пикши изготовляют, промывая рыбу подсмольной кислотой и затем подвешивая на несколько дней в сухом месте». [427]Один из собеседников Мейхью признавался, что коптит почти любую рыбу у себя на заднем дворе над костром из сырой древесины плюща и древесных опилок и продает ее как абердинскую копченую пикшу. Иногда рыба доставлялась живой, и ее приходилось умерщвлять кухарке. Но, во всяком случае, «обдирать кожу с живых угрей столь же необязательно, сколь жестоко». [428]

Голова трески была удачной покупкой, «в ней считается хорошей едой все, кроме глаз». [429]Для хозяйства, поставленного на широкую ногу, могла время от времени понадобиться черепаха; у хозяина таверны на Бишопсгейт-стрит «всегда был под рукой самый большой и самый свежий запас живых черепах в Лондоне. Они могли жить в подвалах в течение трех месяцев в превосходных условиях». [430](Вот почему они были так популярны среди моряков, которые ловили их и держали в трюме, пока они не понадобятся.) Лосося привозили из Абердина по железной дороге, во льду.

Фрукты и овощи были сферой деятельности уличных торговцев, которые совершали поездки по пригородам. Огурцы продавались хорошо, пока не прошел слух, что они «разносят» холеру. Фрукты и овощи продавались в пору, когда они самые спелые. Сезоны спаржи, сладкого горошка, клубники и вишен были недолгими, покупай, если можешь. За овощами и фруктами следовало идти на Ковент-Гарденский рынок, а за мясом или птицей на Лиденхоллский рынок.

Джейн Карлейль покупала бакалейные товары, мясо, масло и яйца в местных лавочках в Сити, но чай и кофе — в «Фортнум энд Мейсон» на Пиккадилли, в давно известной фирме, экспонировавшей свою бакалею на Всемирной выставке в 1851 года. [431]В 1849 году Чарльз Хэррод унаследовал бакалейный магазин в Найтсбридже и добился процветания благодаря тому, что магазин находился неподалеку от Всемирной выставки в Гайд-парке. На Уильяма Уайтли Всемирная выставка произвела такое впечатление, что в 1863 году он открыл магазин в Бейсуотере, в новом модном районе Тибурния. Магазин постепенно вырос в огромный универмаг «Юниверсал Провайдер», который стал гордостью владельца. Ассоциация снабжения Министерства почт, впоследствии переименованная в Магазины государственной службы, была основана в 1864 году группой клерков из Министерства почт, у которых изначально было только полсундука чая на всех. Она расцвела и предоставила членство всем государственным служащим, торгуя, по большей части, бакалеей в магазине на Виктория-стрит (в 1877 году он переехал на Стрэнд, и стал большим универмагом, но был закрыт после пожара 1982 года). [432]