Викторианский Лондон

Он продавал диких птиц всех видов и зелень, чтобы их кормить, и маленькие кусочки дерна для сидящих в клетке жаворонков, которые не вьют гнезд на ветках, а сохраняют трогательный инстинкт гнездиться в траве. Согласно Мейхью, «если сложить куски дерна, которые ежегодно вырезают для лондонских птиц и расположить их в ряд, они протянутся… от Лондона до Кентербери». Возможно, на этот раз он слегка преувеличил. Небольшие кусочки дерна на продажу складывали между зубцами ограды церкви Святого Павла на Ковент-Гарденском рынке. Большая часть дерна вырезалась в пригородах Шефердс-Буш и Ноттинг-Хилл, «где можно встретить нескладное объявление, привлекающее внимание рискованных строителей к „подходящему месту“ для вилл». За хорошо обученного дрозда можно было выручить до двух фунтов, вдвое больше, чем за «сидящего в клетке поющего соловья». Воробьев продавали по пенсу за штуку, к ножке была привязана ниточка, чтобы с ними могли играть дети.

Число торговцев «фастфудом» постоянно увеличивалось. Множество работающих людей завтракали «кофе» (кофе обязательно смешивали с цикорием и необязательно — с печеной морковью) и куском хлеба с маслом у лотка по дороге на работу. Средний заработок продавцов кофе с лотка — зачастую это бывали женщины, — составлял около 1 фунта в неделю. Были лотки, на которых продавались угри и гороховый суп, бараньи ноги и жареная рыба, мясной пудинг и пироги с угрями, сладкие пироги и сдобные лепешки, и, летом — «новейшая аристократическая роскошь — уличное мороженое». Мейхью считает, что уличных продавцов еды и питья было более 6000, но многие работали временно или сезонно.

Молоко разносили молочницы, мужчины занимались этим редко. Молочницы носили его в ведрах, свисавших на ремнях с деревянного коромысла, на котором было написано имя ее «хозяина» — владельца молочной фермы. Вместе с ведрами молочница несла множество отдельных жестяных бидонов, от кварты и меньше, для клиентов, которых она обходила. В шесть часов утра, когда

служанки еще не встают… [она] оставляет ведра под уличным фонарем, берет с собой один из небольших бидонов и, держа коромысло на плечах и связав ремни на груди, идет по улице, звонко стуча башмаками, подбитыми железом… она носит с собой моток крепкой проволоки с крючком на конце. Вытащив его из кармана, она зацепляет крючком бидон, быстро переносит его через ограду и с помощью проволоки опускает на землю, отцепляет крючок и вытягивает проволоку.

Прежде чем уходить домой, девушка должна была в конце дня собрать бидоны и вернуть их хозяину фермы. При том, что молочнице приходилось начинать рабочий день в 5.30 утра, а заканчивать в 7 вечера, ей платили 9 шиллингов в неделю, а питалась она за свой счет.[243]

* * *

Недельный бюджет квалифицированного столяра, имеющего жену и троих детей, чей недельный заработок, включая сверхурочные, в среднем равнялся 1 фунту 12 шиллингам, подробнейшим образом рассмотрен в уже цитированной книге, «Учебник домоводства» Тегетмейера. Столяр тратит 5 шиллингов 6 пенсов на квартирную плату за две комнаты, 2 шиллинга 6 пенсов на одежду, 4 шиллинга 3 пенса на мясо по 6 пенсов за фунт («большое» количество), 1 шиллинг 9 пенсов на 1 ½ фунта масла (суровое осуждение) и 2 шиллинга 4 пенса на пиво («Излишне много»); он позволяет себе тратить 4 пенса «на обучение», 1 шиллинг 6 пенсов на инструменты и 2 пенса на газеты. Тегетмейер сетует: «Если бы люди этой страны ели овсянку на завтрак, как шотландцы и народы северных стран, в тратах рабочего человека не было бы такой статьи расхода как масло, 1 шиллинг 9 пенсов». Но тогда должна бы появиться другая статья расхода — сахар или даже патока, ведь только коренные шотландцы способны справиться с несладкой овсянкой на завтрак.

«Прекрасную» жизнь — заработок около 2 фунтов в неделю — можно было обеспечить себе в канализационных трубах. «Прибрежные рыбаки», или «тошеры», обычно спускались под землю группой из трех-четырех человек, чтобы не заблудиться, что было довольно легко, и чтобы отгонять крыс. Они находили монеты, иногда драгоценности, но это было опасное ремесло. Укус канализационных крыс был ядовит. Тошерам приходилось действовать незаметно для публики. «Всякий раз, когда „рыбаки“ приближались к решетке в мостовой, они прикрывали свои фонари и ждали возможности проскользнуть незамеченными».