Виктория

– Нет. И, наверное, никогда не прощу.

– Ты ни в чем невиновата! И ты это знаешь, Виктория!

– Не знаю. – Вика вытерла глаза платком. – Но я не осталась с ней именно тогда, когда она в это больше всего нуждалась. Когда она решилась на самоубийство. Однажды она меня спасла, потому что была рядом, а я ее – нет. Я виновна…

– Она приняла решение сама. Она вскрыла себе вены. Она совершила самоубийство. Это ее вина! Не твоя!

– Давай оставим этот разговор. Не будем спорить, ругаться.

– Ты должна простить себя. Ты должна отпустить ее. Если ты ее отпустишь, то ты снова обретешь свободу. Ты избавишься от кошмарных снов, которые пагубно влияют на твои мысли и поступки.

– Домовой, прошу тебя, хватит! Хватит об этом!

– Ладно. Как знаешь. Я просто хотел помочь тебе.

– Я знаю…

– Подумай о моих словах на досуге и наконец, прими решение. Освободи свою душу…

– Я сказала, хватит!

– Прости. Все молчу. Кстати, привет! – поздоровался он.

– Привет! Какими судьбами тебя занесло в наши края? – с упреком спросила Вика.

– Я соскучился.

– Да неужели? Тебя не было почти месяц!

Молчание.

– Прости, – извинилась Виктория. – Я в последнее время сама не своя. – Они обнялись. – Я тоже соскучилась, что уже начала злиться и на тебя, и на себя. Сумасшедшая, не правда ли?

– Самая лучшая! Как дела у тебя, Вика?

– Нормально. Пытаюсь внушить себе, что моя работа не самая ужасная. Бывает и хуже. Как, Элизабет?

– Все хорошо. Вчера связывался с ней телепатически. Завтра прилетит с учебы. Наконец-то! Последние два месяца были просто невыносимы!

– Без нее…

– Да, – согласился он и добавил. – Сказала, что меня ждет сюрприз. Всех нас ждет большой сюрприз!

– Интересно, что за сюрприз такой. Вы придете к нам завтра? – спросила Вика.

– Обязательно. – Домовой взял ее за руку. – Ты думаешь, я забыл?

– О чем это ты? – смеясь, спросила она.

– Я тебя поздравляю! Вас поздравляю! – воскликнул он и обнял Вику.

– Спасибо. Я тебя тоже поздравляю! Вас поздравляю!

– Спасибо. Уже пять лет.

– Пять лет, – повторила Виктория.

– Подарками завтра обменяемся?

– Конечно.

– Поцелуемся?

– Пристаешь?

– Как видишь!

Они засмеялись, чмокнув друг друга в обе щечки.

***

Виктория снова и снова звонила на мобильный телефон Кати. Усталые, сонные, долгие гудки – предвестники чего-то нехорошего, необратимого, ужасного. Она звонила, наверное, раз тридцать или сорок. Она сбилась со счета. И после каждого звонка на ее душе становилось все мрачнее и отвратительнее.

Вика забежала в общежитие, нервная и взволнованная, подошла к вахтерше, показала пропуск и спросила, не выходила ли сегодня Катерина Астахова. Вахтерша, Марья Павловна, ее заверила, что нет. Виктория почувствовала, что что-то внутри ее упало.

Вика ничего не сказала и побежала, да так быстро, что Марья Павловна не на шутку испугалась за состояние Виктории и медленно пошла следом за ней, оставив свой пост без зоркого наблюдения.

Поднявшись на второй этаж, Вика добежала до нужной двери и начала лупить по ней, размашисто и сильно, словно по барабану. К ее ужасу, никто не открывал. Руки начали гореть от ударов. Она вскрикнула, разжав кулачки. Достала из сумочки ключи. Открыла дверь. И увидела Катерину, лежащей на кровати; она спряталась за белой простыней.

– Слава Богу! – воскликнула Виктория и вбежала в комнату, не осмотревшись, как следует и не заметив изменений. – Катерина, ты спишь! Почему не отвечала мне? Я так…

Она поскользнулась. Упала, стукнулась локтем. Увидела на полу огромную лужу крови. С белой простыни, снизу, капала кровь; на ней образовалось крупное бесформенное пятно. Вика была вся измазана в чужой крови. Ее руки и тело дрожали. Слезы душили. Она одернула простынь. И увидела мертвую Катерину; ее стеклянные глаза смотрели на потолок.

Виктория не могла поверить в то, что все происходит наяву. После – темнота. Ее голова закружилась, она упала в обморок. Очнулась она уже в больнице.

Две недели она не могла оправиться от шока или иными словами от сильного психологического потрясения, удара, который надломил ее и накренил устойчивую корабль над бушующей бездной. Но если бы не поддержка родителей, брата, Антона, Домового и Элизабет, она бы вряд ли уцелела и не пошла бы ко дну. Они помогли ее справиться с бурей и снова открыли для нее сладкий вкус жизни. Только вот он порой отдавал горьким вкусом, потому что Виктория не смогла себя простить за то, что оставила Катерину, когда ей нужна была ее поддержка. Она стала винить себя в смерти лучшей подруги.

И никому – даже времени – не подвластно изменить ее мнение, ее безутешное бремя.

Глава 2