Виктория

– А что в таком случаи сделали мы? Познакомились. И скоро нашему Васеньке придется пожать руку большому дяденьки из платяного шкафа. – Вика улыбнулась Домовому. – Правда, здорово? В нашей компании появиться новый друг, которому ты сможешь показать космические красоты и подарить свою любовь, как ты даришь её мне.

– Это понятно, что мы познакомимся. Меня интересует нечто иное. Я не хочу его напугать, когда его глаза прозреют и он увидит мой зловещий лик около платяного шкафа. Ты меня понимаешь? – Вика кивнула. – Может, ты ему откроешь нашу тайну завтра, когда никого не будет дома?

– А почему такая спешка? – поинтересовалась она.

– Потом, возможное, будет поздно. Ты же не хочешь, чтобы твой брат…

– Я поняла твою мысль, – перебила его Виктория.

Повисла тишина. Домовой снова замолк, глядя в потолок.

– И все же, о чем ты задумался? – спросила Вика, глядя на него.

– Я уже сказал, что о всяких глупостях. Все мечтаю то об одном, то о другом.

– Не ты один такой, знаешь ли. Я вот мечтаю, чтобы мы завтра победили и стали триумфаторами турнира. Мечтаю поднять над головой позолоченный, почетный кубок. Мечтаю, чтобы моей игрой восхищались все, в особенности ты и мои родители. Я хочу, чтобы они гордились мной, – тараторила она.

– Они и так гордятся, – перебил ее Домовой и спросил. – О чем еще?

– Мечтаю о новом мобильном телефоне с сорокатональной полифонией и ярким цветным дисплеем. Мечтаю о белой длиной кофточке с кружевами и высоким теплым воротом, о красно-белых кроссовках «Пума» с амортизаторами и неоновыми шнурками за пять тысяч рублей. – Домовой аж свистнул от такой бешеной цены за одну пару кроссовок. – О новом шелковом, голубом платье, о дорогущем золотом кольце с огромным алмазом, о золотой цепочке, о новых серьгах. Знаешь, я могу перечислять до бесконечности. Вспомнила, я мечтаю сейчас о горячей и вкусной пицце с сыром. Мммм. Пальчики оближешь.

– Даа. Много же у тебя желаний. Мечта за мечтой, – прокомментировал он.

– Это еще не все. Я тебе рассказала только самую маленькую часть из того, о чем я мечтаю днями и ночами, – пояснила Вика.

Домовой замолчал, продолжая смотреть в одну точку. Виктория не выдержала и ущипнула его за плечо.

– Ты чего? – возмущенно спросил он.

– А ничего! Я значит ему все рассказала, а он тут, понимаешь ли, лежит и молчит, как партизан. Давай колись, уважаемый! Или я тебе выгоню из комнаты.

– Аа. Прости. Я мечтаю о двух…как бы этого сказать…вещах. Я мечтаю, стать, как вы. То есть человеком, а не духом. И мечтаю о том, чтобы отец меня не отправлял в питкант,…ой прости в колледж,…где я должен жить и учиться вместе с другими мальчиками и девочками, как я. Ты представляешь, вдали от дома на долгие и мучительные шесть месяцев.

– Значит ты об этом. – Она задумалась. – О твоей первой мечте я узнала еще тогда, когда мы только познакомились. Помнишь, у дерева? – Домовой кивнул. – Ты был такой крохой!

– Ты тоже! Я все еще удивляюсь, как ты так быстро вымахала, что стала выше меня.

– Баскетбол творит чудеса, – подметила она и засмеялась. – Но не будем об этом. А второй твоей мечте я впервые слышу. Ты мне в последнее время только о колледже и твердил. Что как там будет здорово: друзья, общение, веселье, новые знания и открытия. Почему ты передумал? Я не понимаю. Что случилось? Это же было твоей мечтой? – изумился он.

– Потому что…потому что…

– Говори, как есть, Домовой, – ласково прокомандовала она.

– Потому что мы не сможем видеться полгода, – выдавил из себя Домовой.

– Что ты сейчас сказал? – недоумевая, спросила Вика.

– Я сказал, что мы не сможем видеться шесть месяцев.

– Кто тебе такое сказал?

– Вчера мне об этом сообщил отец. Он извинялся, что не оповестил меня раньше и, не говоря ни слова, скрылся в своей комнате. А я продолжал стоять и смотреть в пустоту, пытаясь переварить сказанное отцом.

– Почему он тебе сразу же не сказал об этом? – возмутилась Вика. – А ты никак не можешь отказаться от учебы? – Она осеклась. – Ой, прости, я, кажется, сказала сейчас лишнего. Подло такое просить. Знаю. Ты должен учиться так же, как и я.

– Я сам не хочу. Но…

– Но должен. Вот так весть…и… когда ты уезжаешь?

– Совсем скоро. Первого января. Сразу же после Нового года.

– Боже! Через три дня, – вскрикнула она. – И за полгода не будет ни единой возможности встретиться? Ты не спрашивал у отца? Хоть какую-нибудь весточку написать, послать сможешь?

– Боюсь, что нет, – сказал он, посмотрев на расстроенную Викторию. – Ты не переживай… мы сможем видеться во снах.

– Не ободряет, – почти шепотом проговорила она. – Не верится, что тебя не будет сто восемьдесят дней и столько же ночей. – Она посмотрела на него. – Что же я без тебя буду делать? Ты мой единственный друг, не считая подружек.

– Я не знаю…вот поэтому я и сейчас лежал и мечтал, чтобы не уезжать в колледж, а остаться с тобой. И чтобы не видеть сейчас твое опечаленное личико, по которому вот-вот побегут слезы.

– На самом деле, если я сейчас заплачу, то не от горя, а скорее от радости.

– Что?