Виктория

– Вспомнил! Вика-зеленоглазка! Это вам не какая-то Виктория Карпова. Сколько же лет прошло? Десять? Пятнадцать?

– Семнадцать, – ответила она. – Как мои дела?

– Поговорим позже. Я Данилову обещал всего одну минуту. Там свидания с тобой, с самого утра кавалеры дожидаются. Кого пригласить?

– Того, кто помоложе возрастом, – пыталась пошутить Вика.

– Мам, ты как? – спросил Егор, входя в бокс, беря ее за руку и целуя в левую щеку, едва сдерживая слезы.

– Все в порядке, сынок. Ты папу успокой и сам не плач, нет причины. Я тебя люблю, – говорила она тихо, целуя его ладошку. – Жду вас вечером, но без Даши. Беги к папе.

Данилов пришел, ближе к обеду, как только ее перевели в палату отделения.

– Как себя чувствуешь? – спросил он, считая пульс. – Не кисни и наберись терпения. Вся эта аппаратура не имеет к тебе никакого отношения. Сутки пробудешь здесь, мне так будет спокойнее.

– Хорошо, как скажешь. Диагноз, прогноз озвучишь или это врачебная тайна? Слабость и сонливость надолго? Что говорят коллеги? – спрашивала тихим голосом Вика.

– Сотрясение есть, сломаны два ребра, позвоночник, слава Богу, не пострадал, а печень я твою спас. Был разрыв доли, отсюда большая кровопотеря, и, как следствие, слабость. Вика, я вел себя не по-мужски. Извини.

– Извиняю, взамен за сохраненную жизнь. Ты, Леш, большой молодец. Спасибо. Буду больше спать и смотреть красивые сны вместо отпуска. Скажи мне: о чем вы говорили с Грачевым в баре?

– Я сказал, что порядочные мужья, любящие своих жен, не болтаются по стриптиз барам, что не будь его с сыном в твоей жизни, я сделал бы все, чтобы ты была счастлива. Мне хотелось в это верить, я мечтал об этом. Прости за самодурство.

– В том, что он ушел, нет твоей вины, Леша. Это было не столько ревностью, сколько поводом. Его вина или беда в том, что слишком много нас свалилось в один момент на его голову, а он не был к этому готов. Прошло больше двух лет, и, мне кажется, он очень изменился. Помнишь, как у Пушкина: «Быть может, за грехи мои, мой ангел, я любви не стою… Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!» Мне хочется верить, что эти перемены идут от сердца, и я не обманываюсь в очередной раз. У нас все хорошо.

К вечеру ее навестили Виктор и Егор. Егор присел на кровать рядом с матерью, взяв ее за руку, а Виктор на стул, поставив рядом пакет.

– Как твои дела, дорогая? – спросил Виктор. – Я разговаривал с Даниловым и принес то, что он рекомендовал. Тебе нужно набираться сил, чтобы быстрее поправиться. Да, вот тебе визитка, передашь ее следователю, когда он придет. Пусть всем занимается адвокат. Договорились?

– Договорились. Дашу на кого оставили? Сами как?

– Даша с бабушкой осталась. Сегодня Оксана приедет. Мы справимся, мам.

– Мальчики, я вас очень прошу: приходите ко мне после тихого часа раз в день. Не меняйте ничего в своем распорядке. Мне здесь ни одну неделю придется находиться. Я скажу, что мне нужно принести и буду справляться сама. Залеживаться в кровати не дадут. Ты, Егор, свои занятия не забрасывай. А с отпуском, мы что-нибудь придумаем.

– Мам, я буду заниматься, как раньше. А наша Дашка освоила планшет. Сама смотрит мультфильмы. Оказывается, наглядный пример не всегда работает. Я с ней бился в счете, а она и без меня до десяти считает.

– Нам в семье, сынок, хватит одного грамотного, – улыбнулась Вика. – Доставай смартфон, будешь записывать, что принести мне утром.

Вику навещали часто. Приходили не только Виктор и Егор, приходили родители Виктора, приходил Полянский с женой, дети Данилова навещали ее через день, приходили Ветровы, нанес свой визит даже Тихомиров, чего Виктория не ожидала. Приходили и коллеги по работе, и бывшие коллеги по пятой больнице, многие из которых теперь работали здесь в больнице, открытой семь лет назад. Пришла даже Светлана, бывшая сокурсница.

– Ты сильно изменилась, Вика. Стала такой светской дамой.

– Свет, ты журналы за какой год просматривала? Дурочка! Я работаю в детской кардиологии, и ни какой светской жизни давно не веду.

– Я видела твоего мужа в больнице. Такой мужчина!

– Опять мимо кассы! – улыбнулась Вика. – Мы разошлись два года назад. Ты сама как?

– Институт бросила в погоне за призрачным счастьем. Так и осталась медсестрой, правда, стала операционной. Работаю здесь. Данилов по старой памяти пристроил. Чего про личную жизнь не спрашиваешь?

– Захочешь, сама расскажешь.

– Нечего рассказывать. Ни мужа, ни детей нет. Пятнадцать лет, как та стрекоза пропела, а теперь кому я нужна в тридцать шесть? Таким, как твой муж, молодых подавай.

– А как же Данилов? У него дети взрослые, и он не женат. Он тебе нравился или я ошибаюсь?

– Мне нравился ни Данилов, а секс с ним.

– Одно другому не мешает. Будет тебе муж и любовник в одном лице.

Викторию Андреевну выписали через три недели. Виктор по дороге домой завел с ней разговор об отпуске, потом о квартире.

– Викуся, я вот что подумал: если ты не хочешь переезжать за город, может, купить четырехкомнатную квартиру? Ребята растут.