Виктория и Альберт

Генералы, большинство из которых в последний раз участвовали в военных действиях еще при Веллингтоне, раздраженно воспринимали расспросы и предложения принца, а те, кто посмелее, и вовсе не обращали на них внимания. Чертов иностранец, как всегда, лезет не в свое дело!

Что может этот немецкий принц – ни дать ни взять персонаж из комической оперы – понимать в сложной науке войны, и какого черта он постоянно интересуется продовольствием, коммуникационными линиями, транспортом, и каким образом все это влияет на победы в сражениях? Если бы только был жив старый герцог, он бы давно поставил его на место…

Но Веллингтон умер, и система, когда на командных должностях предпочитали иметь аристократов, хорошо сработавшая при его гении, вскоре показала себя страшно неэффективной.

Тем временем в Англию стали поступать ужасные сведения. Войска несли колоссальные потери. В переполненном базовом лагере в Скутари, где не было элементарных условий для жизни, и в походах люди умирали, как мухи, от жары и холеры; великолепные кавалерийские лошади гибли сотнями. Всенародный энтузиазм по поводу войны несколько снизился. Циркулировали слухи о неопытных и неумелых офицерах, которые не могли сводить солдат в простую разведку против русских, чтобы не потерять три четверти личного состава. Рассказывали о нехватке оружия и снарядов, о повальном дезертирстве, безобразных стычках между командирами и в особенности – об отсутствии медицинской помощи раненым.

Славная победоносная война в защиту Турции от притязаний русского царя теперь вполне могла обернуться сокрушительным поражением. Все классы пришли к выводу, что в Англии слишком мало делается для ее солдат. В обеих палатах велись ожесточенные дебаты, и только пламенные речи лорда Пальмерстона доказывали его патриотизм и пылкость, коллеги же его оказались страшно инертными.

Популярность Пальмерстона росла с каждым днем. В 1854 году, когда в обществе царило разочарование и многие растерялись от неопределенности положения, его уверенность и способность ясно выражаться подняли его в глазах людей гораздо выше премьер-министра Эбердина.

Теперь в народе ценился только «Пэм». Пэм не станет зря терять время на пустые разговоры, пока английские солдаты умирают от холеры да гибнут из-за глупости их командиров.

Именно в этот момент, когда разочарование народа почти достигло критической точки, и пало правительство Эбердина.

Глава 20

– Ну что, Эмили, я сдержал свое обещание, а?

Эмили Пальмерстон покачала головой и улыбнулась. Это была насмешливая улыбка. Но в ней читались триумф и восхищение. Она признала, что обещание он сдержал.

– Милорд, вы невозможный, ужасный хулиган и мошенник, но я вас люблю, и мне не терпится стать женой премьер-министра. Господи, до сих пор не верю в это.

– Ты не верила, что настанет такой день, когда королева пригласит меня, чтобы я сформировал и возглавил правительство, правда? Ха, она тоже этому не верила! Милостивый Боже, родная, она выглядела кислее лимона.

– Ну, ты не можешь ее в этом винить! После ужасного скандала, когда ты подал в отставку, и всех демонстраций против принца… Дорогой, ничего удивительного, что она терпеть тебя не может!

– Правда, правда! – фыркнул Пальмерстон. – Но мне кажется, она изменит свое отношение ко мне, когда узнает, как мы сможем хорошо работать с ней. Она – весьма воинственная мадам, должен тебе сказать. И как только я принялся ругать русских, она стала со мной соглашаться, будто между нами никогда не было разногласий. И кроме того, я начал раболепствовать перед принцем.

– Он не настроен прорусски, не так ли? – спросила его Эмили.

– Спаси Боже, конечно нет! Я знаю, что об этом болтали, да я и сам, признаться, кое-кому намекнул об этом, чтобы завоевать побольше симпатии к себе, но это неправда. Он так же сильно русских ненавидит, как черт боится ладана. Когда я его услышал, мне даже стало жаль этого человека. Должен тебе сказать, что вначале королева и принц держались крайне сдержанно и холодно, но мне кажется, что в конце концов они немного растаяли. Ну, совсем немного…

Эмили взяла мужа за руку и прижалась к нему.

– Генри, тебе следует тактично вести себя с ними, или ты долго не продержишься. Одно дело быть министром иностранных дел, когда все колотушки получал Рассел, но совершенно другое, когда ты сам премьер-министр.