Викториум

— Может быть, и это тоже понадобится, — кивнул Лоуренс. — Но пока мне нужны твои друзья среди младотурок. Надо поговорить с ними. Есть для них дело.

— Младотурки платят мне золотом, — улыбнулся Ауда. — Хорошо платят.

— За что же платят тебе младотурки? — поинтересовался Лоуренс.

За расслабленной отстраненностью его тона Браун услышал отголоски настороженности и интереса.

— За моих людей, — ответил довольный собой Ауда. — Мои ховейтаты охраняют младотурок на их демонстрациях, выступлениях. Не дают стражникам добраться до мест их тайных собраний. Мои люди даже убивают стражников, если приходится. И за это младотурки платят мне отдельно.

— На следующее тайное собрание младотурок я должен попасть, — вкрадчивым тоном произнес Лоуренс.

— Нет! — воскликнул Ауда. — Никак нельзя! Это же тайное собрание! Если я ты туда попадешь, младотурки перестанут доверять мне. Перестанут платить! Найдут другого, кто станет охранять их!

— Боишься потерять их деньги, — усмехнулся Лоуренс.

— Время такое, — пожал плечами Ауда. — Войны нет. Трофеев нет. А мне надо кормить ховейтатов.

— Я заплачу тебе золотом, Ауда, — заявил Лоуренс. — В этот раз мне нужны будут всего два десятка твоих людей. Из тех, кто постоянно находятся в Стамбуле.

— Что они должны делать для тебя?

— Помнишь дом, где жили урусы, Ауда. Твои люди должны следить за ним день и ночь. И как только там появится хоть кто-то, они тут же должны доложить мне. В дом европейских офицеров.

— Это место проклято кровью урусов! — вскричал Ауда еще громче, чем когда речь зашла о золоте младотурок.

— Дом сожгли, — отмахнулся Лоуренс. — Очистили огнем от всех проклятий. Ты ведь веришь в силу огня даже сильнее, чем в силу Аллаха.

Ауда взмахнул руками. Но ничего говорить не стал. Слишком уж падок был шейх ховейтатов до золота. А у Лоуренса его было достаточно. И этот бог был для Ауды намного важнее и Аллаха, и огня.

Наша с князем работа началась с утра следующего дня. Амилахвари беспощадно поднял меня ни свет ни заря. Я едва удержался от того, чтобы не послать его по матери. Но все-таки князь, да и мой непосредственный начальник. Некрасиво как-то.

— Это хорошо еще, что падишах, по крайней мере на людях, строго придерживается норм ислама, — усмехнулся князь. — А то бы у вас, Никита, еще и голова раскалывалась с похмелья.

Мне нечего было ответить на его слова. Я быстро привел себя в порядок и оделся. Вот только повседневную форму я так и не успел почистить после стычки с террористами в Севастополе. Она пестрела пятнами севастопольской уличной грязи и основательными подпалинами.

— Да уж, — критически осмотрел меня князь, — не слишком презентабельный вид. А гражданское платье у вас имеется, Никита? Собственно, в синих мундирах щеголять по Стамбулу не стоит. Слишком уж приметно мы будем выглядеть.

— Но вы-то в мундире, Аркадий Гивич, — заметил я.

— Был на докладе у Зиновьева, — объяснил князь Амилахвари. — Выпрашивал казаков для наших дел тут. А в таком деле без мундира никак нельзя. В общем, переодевайтесь, Никита. Сегодня у нас будет экскурсия по Стамбулу. С посещением достопримечательностей. У вас десять минут на то, чтобы переодеться в гражданское платье.

— Есть, — козырнул я.

Через пятнадцать минут мы с князем покинули территорию посольства. И окунулись в суету стамбульских улиц.

Я никогда не бывал на Востоке. Дальше Костромы и Нижнего не выбирался, собственно. Там у меня родственники живут. И вот теперь мы шли по тесным улочкам. Каждый шаг приходилось буквально отвоевывать у толпы, заполняющей улицы. Нас то и дело толкали, наступали на ноги и при этом нещадно ругали на самых разных языках.

Мы шагали через толпу, словно пара кораблей, рассекающих беснующиеся морские просторы. Однако чем ближе мы подходили к зданию бывшего русского посольства, тем меньше народу становилось на улицах. И в ту сторону, куда шли мы, никто больше не направлялся. На нас глядели, словно на сумасшедших. Хотя к последним на Востоке вроде бы относились с уважением.

— Не ходите туда, эфенди! — закричал нам молодой оборванец в драных шароварах и грязном тюрбане. Он проталкивался к нам через толпу, щедро работая локтями и отругиваясь от тех, кого толкал. Кричал он на странной смеси английского и французского языков, разбавляя их словами из турецкого языка. — То место проклято шайтаном! Там жили дети снежного иблиса из страны ледяного медведя! Его очистили огнем, но проклятье еще может сохранить свою силу! Вчера снова приехали урусы из страны ледяного медведя. И проклятье мертвых детей снежного иблиса снова может обрести силу! Вам нельзя туда, эфенди! Нельзя! А хотите я провожу вас…

Но мы его не слушали. Мы проталкивались через толпу к зданию бывшего нашего посольства. Нас с человеком в грязном тюрбане разделяло все больше народу.

— Пропаганда, — усмехнулся князь Амилахвари. — Хорошо работает тут эта машина. Идеально налажена. Восток.