Виланд

— Такой метод у них есть, в медицине. Если чего не помнишь, надо чтоб условия создать, чтоб способность эта сама сработала.

— Ага. Вот с крыши прыгнуть...

— С крыши опасняк. Вдруг не получится.

— Ну, хоть со второго этажа.

— Прыгайте сами — хоть с телевышки! — выдохнул Димка — и счастливо замахал рукою. — Йолла! Ты что там делаешь?!

А Йолла сам озадаченно мигал — он уснул прямо на дереве, дожидаясь, когда Димка очнётся — и разбудил его Димкин возглас. Теперь Йолла вертел головою, соображая, что делает он среди ветвей каштана, и кто такие эти люди возле Димки?

— Твоя обезьяна? — спросил толстый. Он протянул к Йолле руку, но тут же отдёрнул, и стал пятиться. Лицо его сделалось пунцовым, потом белым, а потом пошло пятнами — точно его мяли невидимые пальцы, приняв за комок сдобного теста.

Его приятель, обернувшись, молча побежал к больничному корпусу. Димка всё ещё не понимал, что так испугало мальчишек. По ногам словно тянуло холодом, он поёжился.

— Йолла! Ты заметил?

Йолла спрыгнул к Димке. Долго, почти минуту, он оглядывал парк. И покачал головой.

— Там... чёрный... волк! — пыхтел толстый.

— Волк! — Йолла фыркнул. — Я бы почуял волка!

Обнаружив, что Димкина "обезьянка" говорит, парень выпучил глаза и сел, прислонившись к дереву.

— Йолла, надо уходить! Я боюсь — они, врачи, решат, будто я какой-нибудь ненормальный, и запрут в больнице совсем... Нам бы спрятаться где-нибудь, Йолла...

— Это разве не твой родной город?!.. Плохи дела. Где мы — совершенно непонятно — это раз! Кристалл исчез — это совсем прямо ужас! Даже не "два", это...

— Миллион... Неудачно вы себе "героя" подыскали. Я себя-то не могу спасти, а про других и говорить нечего.

— Волшебной Стране героев хватает, Димка. Она их сколько хочешь сотворит из ничего.

— Тогда кто ей нужен?

— Я проводник. Я всего объяснять не умею. Только я думаю, что никто не ошибся.

Димка посмотрел на толстого мальчишку — тот слушал, раскрыв рот, и, кажется, дышать забыл.

— Идём уже. Тут, наверно, ещё и забор высокий? Если мы Альви не отыщем — я себе этого не прощу!

— Забор — ерунда... — Йолла озабоченно потёр переносицу. — А куда идти-то? И, знаешь, Димка, нам вместе ходить не стоит. Так на нас все внимание обращать будут. А если один — я незаметненько проскользну — это я умею.

Толстый мальчишка, заикаясь от волнения, предложил:

— Я вот дом знаю — то, что надо! Там мой дядька живёт, а дом с чердаком. На чердак жильцы почти не лазят — я вам точно говорю, в прошлом году я там двое суток от папаши прятался — так никто туда и не сунулся, только шуршало чего-то ночью — да мышь, небось... Так вы ж не девки, чтоб от мышей пищать!

...С утра моросил дождь. День выдался мутный, как стекло в чердачном окне, сквозь которое был виден двор с поломанными качелями, песочницей без песка и мокнущим бельём на верёвке. Ещё во дворе время от времени возникала бездомная дворняга, и Димке казалось, будто она наблюдает за странным обитателем чердака с неизвестной, но, очень возможно, враждебной целью.

Димка грустил. Йолла исчез утром, пообещав достать одежду, продукты и разузнать о городе Светополе. За Йоллу было тревожно. Конечно, он юркий и сообразительный. Но ведь человеческие города ему незнакомы, а оставаться юрким и незаметным с полной сумкой в руках совсем непросто.

Хорошо хоть, чердак оказался уютнее, чем Димка ожидал. Тут была даже розетка — электричество провели зимою бомжи, объяснил Филипп (тот самый толстый мальчишка). Филипп же достал одеяло, кастрюлю, кружку и кипятильник.

— Смотрите, аккуратно с ним тут!..

В больницу возвращаться Филиппу страх как не хотелось — но он всё-таки ушёл, оставив Димке свой адрес.

Вчера вечером, укладываясь спать, Димка шёпотом спросил у Йоллы:

— Как думаешь, волшебство ещё действует... ну, не волшебство, а... моя мама, она всё ещё обо мне не беспокоится?

Йолла рассудительно сказал:

— Чтобы совсем не беспокоилась — так не бывает.

— Йолла... а у тебя мама... есть?

— Я не знаю, Дим. У нас всё по-другому. Мы, волшебные существа, и на свет-то появляемся по-разному. Кто-то от начала Мира жил, кто-то сам собой породился, а кто-то раньше был зверьком, или деревом... или человеком. Вы, люди, рождаетесь беспомощными, о вас много заботиться нужно, а когда о ком-то заботишься, то и любишь. А я... не помню я, Димка... Ну, если только очень смутно... Может, это мне даже только снилось...

Йолла объявился ближе к вечеру, встревоженный и весёлый. Ни одежды, ни еды он не принёс.