Вильгельм Кейтель - Размышления перед казнью

Мне было ясно (и Шмундт не возражал): сколь ни высоко Гитлер ценил Маннггейна, он в определенной степени испытывал перед ним страх, боялся его самостоятельных идей и силы его личности. Так же посчитал и Йодль, когда я доверительно рассказал ему о своем предложении: с этим человеком у него [Гитлера] дело не выйдет! После принятия решения я не упускал случая, где и как только можно, укреплять положение Гальде-ра по отношению к фюреру, нацеливать его на мысли фюрера (если я заранее знал их) и давать ему добрые советы. Словом, делал все, что в моих силах, дабы создать между ними отношения доверия. Ведь в конце концов это было в моих интересах, ибо мне приходилось расхлебывать последствия латентных кризисов доверия. Постепенно я ощутил, что больше не в силах выслушивать ругань по адресу других, словно это моя вина, если нос того или иного генерала не нравится Гитлеру⁴¹⁵.

Погодные условия примерно с 10.12. [1941 г.] (после нашего возвращения в ставку с заседания рейхстага 11.12) всего за несколько дней изменились: период распутицы сменился адским холодом со всеми уже упоминавшимися последствиями для войск, имевших весьма скудное зимнее обмундирование. Но самое худшее состояло в том, что наряду с невозможностью использовать автотехнику полностью отказала и железная дорога: локомотивы (немецкие) замерзли так же, как и водокачки.

В этой ситуации первый приказ Гитлера по Восточному фронту гласил: стоять, ни шагу назад!⁴¹⁶ Это было правильно, ибо отступление — даже на несколько километров — являлось равнозначным утрате, прежде всего, тяжелого оружия, без которого войска неминуемо погибли бы, не говоря уже о том, что потеря орудий, противотанковых пушек и автомашин стала бы для армии невосполнимой. Значит, и на самом деле не могло быть никакого другого решения, кроме как стоять до последнего и сражаться. Иначе, лишившись оружия, армии пришлось бы пережить отступление, подобное отступлению Наполеона в 1812 г. Но это, разумеется, не исключало хорошо подготовленного ограниченного улучшения позиций путем отхода, если бы только новые позиции твердо оставались в руках командования.

В то время как фронты — и наш, и противника — в общем и целом застыли западнее Москвы, на центральном участке группы армий «Центр» происходили местные кризисы.

Фельдмаршал фон Бок⁴¹⁷ ночью в моем присутствии лично позвонил фюреру и пожаловался ему на генерал-полковника Ieraiepa⁴¹⁸, который, вопреки приказу фюрера, распорядился отвести назад линию фронта своей армии, что поставило под сильную угрозу северное крыло армии Клюге. Фюрер пришел в неистовую ярость и приказал немедленно отстранить Геттера от командования армией и изгнать его из рядов вооруженных сил за сознательное и преднамерешюе неповиновение. Он буйствовал всю ночь и поносил на чем свет стоит всех этих непослушных генералов — он хочет дать показательный урок и приказом по войскам намерен объявить всем, как поступил с Гепнером, дабы предостеречь тех, кто хоть еще раз осмелится действовать самоуправно, вопреки его категорическим приказам.

Аналогичный случай произошел между Рождеством и Новым [1942] годом с Гудерианом. Он командовал [2-й] танковой группой, которая двигалась на Москву с юга, через Тулу, и его войска буквально замерзали. Группа армий «Центр» хотела, с разрешения фюрера, отвести его группу на запад, чтобы закрыть брешь южнее полосы 4-й армии [фон Клюге]. Гудериан же имел собствешшй план: он намеревался от рубежа к рубежу отходить вдоль своего маршрута продвижения, поскольку ему пришлось взорвать большинство своих танков, вмерзших в грязь. Фельдмаршал фон Бок⁴¹⁹ тщетно пытался повлиять на Гудериана, но тот отказался выполнить данный приказ как невозможный. Тогда фон Бок запросил его смещения, что фюрер немедленно и сделал. Гудериана вызвали в ставку к фюреру. Я присутствовал при разговоре Гитлера с Гудсрианом⁴²⁰. Гудериан упорно стоял на своем, утверждая, что действовал правильно. В конце концов фюрер, сохраняя на этот раз полное спокойствие, уступил и даже отпустил Гудериана с пожеланием ему привести свои нервы в порядок после чудовищной нагрузки. Тем самым Гудериан был до особого распоряжения снят с должности и очень страдал от бездействия.

Третий случай имел место в январе [19]42 г. с генерал-полковником Штраусом⁴²¹, командующим 9-й армией, находившейся на левом крыле группы армий «Центр». Здесь командир 4-го корпуса генерал Фёрстер и командир одной из его дивизий, по-моему, просто не совладали со своими нервами, и их пришлось отправить домой. Подробностей этой тяжелой оборонительной битвы, а также прискорбных обстоятельств, при которых происходили указанные смещения с должностей, я здесь касаться не хочу. Во всяком случае, Гитлер, принимавший свои решения на основании донесений люфтваффе, был не прав⁴²².