Вильгельм Кейтель - Размышления перед казнью

Я не помню, чтобы в ходе этого процесса было предоставлено доказательство, которое смогло бы поддержать это утверждение обвинения. Представление доказательств также показало, что утверждение, будто бы Кейтель руководил вооруженными силами при осуществлении преступных намерений, ошибочно. Это утверждение противоречит также и материалам англоамериканского досье, из которых ясно видно, что я не имел права отдавать приказы. Поэтому не прав также и господин британский обвинитель, когда говорит обо мне, как о ◄(фельдмаршале, который отдавал приказы вооруженным силам». И если он приписывает мне слова: «Я не имел ни малейшего понятия о том, какие практические результаты достигались этим», то, мне кажется, это не совсем так, как я сказал во время своего допроса. Я сказал: «Но если приказ был отдан, то я действовал, по моему мнению, по долгу службы, не давая себя смущать возможными и не всегда представляемыми последствиями».

Утверждение о том, что «Кейтель и Йодль не могут отрицать своей ответственности за действия эйнзатцкоманд⁵⁸⁶ СД, с которыми в тесном контакте работали их собственные командиры», — не основывается на результатах допроса свидетелей. ОКБ было исключено из числа высших командных инстанций на Советском театре действий, ему не подчинялись войсковые начальники.

Господин французский обвинитель сказал в заключительной речи: «Необходимо вспомнить ужасные слова подсудимого Кейтеля о том, что “человеческая жизнь в оккупированных областях ничего не стоила”».

Эти ужасные слова — не мои. Не я их придумал, и не я клал их в основу содержания приказа. Надо мной достаточно сильно тяготеет сознание того, что мое имя связано с передачей приказа фюрера.

В другом месте господин Шампатье де Риб говорит: «Этот приказ — речь шла о борьбе с партизанами — выполнялся им на основании указаний командующего фронтом, который, в свою очередь, действовал согласно общим указаниям подсудимого Кейтеля».

Здесь опять говорится об «указаниях Кейтеля», хотя в самой обвинительной речи французского обвинения говорится, что я, как начальник О КВ, не мог непосредственно отдавать приказы видам вооруженных сил.

В заключительной речи советского обвинителя говорится:

«Начиная с документов о расстреле политических работников, Кейтель, этот солдат, как он любит себя называть, игнорируя присягу, беззастенчиво врал на предварительном следствии американскому обвинителю, говоря, что этот приказ носил характер ответной репрессии и что политических работников отделяли от остальных военнопленных по просьбе самих военнопленных. На суде он был изобличен».

Речь шла о документе ПС-884. Обвинение необоснованно. Советский обвинитель не учел, что протокол моего допроса на предварительном следствии по этому вопросу не был принят Трибуналом в качестве доказательства. Поэтому он не должен был также использоваться в заключительной речи обвинения. Я не видел протокола допроса на предварительном следствии и незнаком с его текстом. Если этот текст достоверен, то он содержит разъяснение заблуждения, которое возникло в результате того, что мне не был предъявлен этот документ. Во время прямого допроса я правильно изложил обстоятельства дела моему защитнику.

На последней стадии процесса обвинители попытались выдвинуть против меня серьезное обвинение в том, что мое имя связано с приказом о подготовке к бактериологической войне.

Свидетель — бывший генерал медицинской службы Швай-бер — в своем заявлении писал: «Начальник ОКВ фельдмаршал Кейтель издал приказ о подготовке бактериологической войны против Советского Союза».

Давая свидетельские показания, этот свидетель, правда, говорил о «приказе фюрера». Но и это неправильно.

Принятые Трибуналом с согласия обвинения показания полковника Бюркнера показывают, что я осенью 1943 г. энергично и категорически отклонил предложение санитарной инспекции сухопутных войск и управления вооружения сухопутных войск об активизации опытов с бактериями, как буквально говорил Бюркнер, «указав на то, что об этом не может быть и речи — ведь это запрещено!»

Это правильно. Генерал-полковник Йодль тоже может подтвердить, что никогда не издавался приказ такого характера, о котором говорит свидетель. Наоборот, Гитлер запретил ведение бактериологической войны, когда с разных сторон поступили соответствующие предложения.

Тем самым противоположные утверждения свидетеля доктора Швайбера оказываются не соответствующими действительности.

Я сам считал моим долгом во всех вопросах, также и в тех случаях, когда я давал показания не в свою пользу, говорить правду, во всяком случае я пытался, несмотря на широкий круг моей деятельности, по мере сил способствовать выяснению действительного положения дел. И в конце этого процесса я хочу открыто заявить о том, к каким выводам я пришел, и изложить мое кредо.

Мой защитник во время процесса задал мне два принципиальных вопроса. Первый из них, заданный несколько месяцев

назад, гласил:

«В случае победы вы отказались бы от участия в дележе ее лавров?»

Я ответил: «Нет, я был бы безусловно горд этим».

Второй вопрос гласил: