Вильгельм Кейтель - Размышления перед казнью

Борьба вокруг таких «особых приказов», схватка между благоразумием и безумием, стремление дать этому благоразумию проявляться во всем, необходимость начинать «бумажную войну» (чтобы, во-первых, доказать свое дисциплинированное выполнение долга, а во-вторых, попытаться либо помешать отдаче полностью противоречащих чувству чести и противоправных приказов, либо смягчить их) — всё это отнюдь не определяло целиком деятельности ставки. Но от случая к случаю вокруг действующих от имени Гитлера офицеров все больше и больше создавалась какая-то странная атмосфера внутри этого, подобного острову, кольца заграждения N° 1, отделявшего «Волчье логово» от остального мира. К этому добавлялось и осознание того факта, что нормальная победа, в традиционном, старопрусском смысле слова, уже невозможна. Невозможно стало и прийти к нормальному миру путем переговоров и частичных отказов [от прежних захватов], причем не только из-за личности (или антиличности) Гитлера, но и из-за упорного, неумолимого требования вражеской стороной безоговорочной капитуляции Германии. Для высших офицеров, которые, как и Кейтель, пережили поражение 1918 г. и Версальский мир, отсюда возникала непреодолимая дилемма.

Оба высших офицера в кольце заграждения № 1 — генерал-фельдмаршал Кейтель и генерал-полковник Йодль — были в этом кольце пленниками. Принимая во внимание невероятно бюрократизированное и механистическое руководство войной 80-миллионного народа и многомиллионной массовой армии, а также длившиеся часами ежедневные обсуждения обстановки (которые до мелочей копировали партийные сборища с речами фюрера), они чувствовали себя по горло заваленными канцелярской, кабинетной работой. Они были в прямом смысле слова так же постоянно перегружены делами, как менеджеры гигантского завода нашего современного индустриального мира. Кроме того, они повседневно подвергались воздействию редкостной способности Гитлера оживлять иллюзии и провозглашать «веру» в конечную победу. Ко всему прочему, ими владело удручающее чувство, что перед лицом непрерывно вздымающейся все выше и выше волны военных поражений, при всем бедственном положении выход из него, пожалуй, знал все-таки только один этот человек, преодолевший, по собственным же предсказаниям, множество критических ситуаций! Обоим номинально руководившим О КВ генералам было дано играть независимо-циничную роль скептиков и находить удовлетворение и обманчивое утешение в горько-саркастическом умни-чании за закрытыми дверями.

Третьим генералом в этом туго затянутом кольце заграждения был генерал артиллерии Вальтер Варлимонт, заместитель начальника штаба оперативного руководства вермахта. Обладая слишком холодным умом, чтобы поддаваться иллюзиям, он принадлежал к типу высокоинтеллектуальных генштабистов. Но тем острее, несомненно, ощущал он расхождение между рациональной оценкой ситуации и фактическим положением, понимал собственное бессилие. Варлимонт был единственным, кому чаще других удавалось д ля служебных поездок вырываться из кольца заграждения и впрямую почувствовать реальность на самом себе. С его точки зрения, это требовало осторожности, взвешенности и щепетильности в общении с Гитлером, а также и с «верующими» в конечную победу, к коим он причислял и самого фельдмаршала.

Потом, уже в Нюрнберге, Кейтель озадаченно и негодующе констатировал, насколько этот, как он полагал, давно и хорошо знакомый ему офицер был рад-радешенек, что из-за полученного при покушении на Гитлера 20 июля 1944 г. ранения ему удалось вырваться из зоны заграждения и навсегда избавиться от неблагодарной и безнадежной должности. Кейтель просто не хотел верить: ведь Варлимонт никогда не говорил ему все начистоту, ибо считал такое поведение слишком рискованным⁶³⁶.