Вильгельм Кейтель - Размышления перед казнью

Ведь он же серьезнейшим образом предостерегал дуче, что это дело не такое легкое: просто безумие — двумя-тремя дивизиями³⁴⁸, да еще в такое время года, атаковать греческие горы, когда одна погода сама по себе заставит очень скоро остановиться! Он считал, что это может обернуться катастрофой, но Муссолини обещал ему немедленно перебросить в Албанию еще несколько дивизий на тот случай, если наступление такими слабыми силами успеха не принесет. Однако, по собственным расчетам, Муссолини потребуется несколько недель для выгрузки новых дивизий в [двух] примитивных албанских портах. Если уж он, Муссолини, считал Гитлер, захотел вести войну против этой жалкой Греции, то почему уж он не напал тогда на Мальту или Крит? Это хотя бы имело смысл для войны в Средиземном море против Англии, особенно если учесть, каким незавидным является положение итальянцев в Северной Африке. Единственно положительное во всем этом, что дуче все-таки попросил одну немецкую танковую дивизию для Северной Африки, после того как наш генерал Функ доложил ему, что маршал Грациани очень просил об этом и возможности для боевого использования этой дивизии имеются³⁴⁹.

Боюсь, что столь недвусмысленно, как он мне об этом сам рассказывал, Гитлер с Муссолини не говорил, опасаясь обидеть этого тщеславного дилетанта в военном деле³⁵⁰ и необычным для себя образом щадил его — к сожалению, нередко в ущерб совместному ведению войны. Хотя и слишком поздно, я ясно понял: Муссолини использовал фюрера, где только можно, и дружба эта была односторонней со стороны Гитлера, который взирал на дуче, как на какой-то золотой кубок.

Все, что предвидел Гитлер, к сожалению, случилось уже через несколько недель. Итальянские войска, предприняв наступление слишком слабыми силами и без достаточных резервов, не только застряли, но и оказались в отчаянном положении в результате контрудара, да к тому же при отвратительной погоде и на трудной местности. Посыпались просьбы о помощи, ибо при состоянии портов в Албании сражающиеся войска оказались без снаряжения и было невозможно подбрасывать подкрепления. Гитлер хотел послать горнострелковую дивизию, но она не могла быть отправлена ни морем, ни через Югославию. Мы оказали помощь последними немецкими транспортными судами, имевшимися на Средиземном море, а также эскадрильями транспортной авиации. Если бы приближающаяся зима не помешала греческому наступлению и не лишила греческую армию в конце концов наступательной силы, крах этой авантюры произошел уже через шесть недель.

Из понимания этого факта и нежелания бросать на произвол судьбы союзника (как это, однако, нс раз делал сам Муссолини) возник план Пгглера — оказать ему весной эффективную помощь посылкой армии через Венгрию и Болгарию в надежде, что Италия до тех пор, по крайней мере, продержится в Албании³⁵¹. Естествешю, возникала мысль вступить в Югославию, чтобы кратчайшим сухопутным путем перебросить эти соединения с целью непосредственной помощи. Но фюрер отказался даже рассматривать это предложение военных, поскольку ни в коем случае не желал поставить под угрозу нейтралитет Югославии, отвечавший интересам Италии.

Пожелай я рассмотреть всю подготовку к осуществлению начавшейся весной [19]41 г. войны на Балканах, мне потребовалось бы написать целый военно-исторический труд. Соответствовавшая нашим планам политическая позиция Венгрии, Болгарии и Румынии объяснялась совершенно различными мотивами. Так, принципиально политика Венгрии была проанглийской, но помощь со стороны Германии в Венском арбитраже³⁵², приведшая к значительной корректировке границы в пользу Венгрии, обязывала имперского регента [Хорти]³⁵³ быть признательным ей. Румыния стала ориентироваться на Германию, после того как король был изгнан³⁵⁴ и роль руководителя государства взял на себя Антонеску³⁵⁵. Уже с 1940 г. мы имели в Румынии сильную военную миссию с учебными войсками, по желанию Антонеску, который, как и Гитлер, одновременно был главой государства и верховным главнокомандующим румынскими вооруженными силами. Весьма дружественные отношения существовали с болгарским царем Борисом³⁵⁶. Он был почитателем Гитлера и гордился своей службой в германской армии во время войны 1914—1918 гг.

В той степени, в какой речь шла о военных мерах, я вел основные переговоры с венгерским военным министром [генералом Барта], с Антонеску и болгарским военным министром [генералом Даскаловым]. Военные атташе в этих странах стали позже посредниками и, как в случае с Италией, «полномочными генералами германского вермахта» со всеми вытекающими отсюда задачами и компетенциями (кроме Румынии, где наряду с военным атташе роль полномочного генерала играл генерал Хансен³⁵⁷).