Вильгельм. Проклятие Саана

– Ну, ты же не думал, что я повторю ошибку Гнора и не проверю досконально теорию, прежде чем применить ее на практике? У нас был всего один шанс. Единственная попытка сохранить тебе душу. Поэтому, прежде чем тебя разморозить, мы хорошо подготовились.

Нардис тут же помрачнел.

– И сколько народу ты ради этого убил?

– Спроси лучше, сколько трупов мне для этого пришлось собрать со всей империи, – усмехнулся я. – Но я рад, что люди предпочитают хоронить своих усопших в земле и не проверяют потом, куда они делись. А то многих ждало бы неприятное открытие в виде пустых могил и раскуроченных гробов, тогда как ищейки ИСБ давно бы с ног сбились, пытаясь отыскать банду злостных похитителей тел. Видел в лаборатории сундуки?

– Да. А что?

– Никогда туда не заглядывай.

– Погоди, – наморщил лоб Нардис. – Все равно что-то не сходится. Если ты кого-то оживлял, то эти лю… в смысле создания все равно должны были остаться. Почему я, кроме вас, больше никого здесь не чувствую? Ты их отпустил?

– Еще не хватало.

– Неужто ты думаешь, что у нас не было неудачных экспериментов? – поддержал меня Мор. – Дозы пришлось подбирать долго, так что большинству наших подопечных не повезло.

– В каком смысле?

– Кто-то был чересчур агрессивен. Кто-то безумен. Многие оказались лишены обычных эмоций, а единственным чувством, которое их терзало и глушило все остальные ощущения, был зверский голод.

– И вы от них избавились? – все еще недоверчиво переспросил его Нардис.

– А что с ними еще делать? – пожал плечами я. – В нашем мире и без того полно чудовищ. Незачем плодить их еще больше. Да и надо же было понять их уязвимые точки. Живучие, проворные, сильные и выносливые твари в обличье человека… Само собой, я должен был понять, как их можно уничтожить. В том числе и на тот случай, если бы с тобой у нас вышла осечка.

Нардис вдруг замер.

– Я… я, кажется, кое-что вспомнил. По-моему, я сегодня кого-то убил.

– Экспериментальное зверье, – кивнул я. – Его у нас было много. Я же не только на людях практиковался. Но знаешь, что интересно? Оказывается, если разорвать измененное обрядом тело на куски, оно тоже не восстановится. Я в свое время до такого зверства не додумался, но ты обогатил мое представление об этом мире. Благодарю.

– Н-не за что, – отчетливо позеленел мой помощник, а я настойчиво подвинул к нему кровь.

– Ради этой склянки никто не отдал свою жизнь, все было вполне законно. А значит, это ничем не отяготит твою совесть. Пей.

Тот тяжело вздохнул, но все же послушно взял емкость и, принюхавшись, выпил.

– Странный вкус, – неохотно признался он, перехватив мой вопросительный взгляд. – Но не скажу, что неприятный. Напротив, мне даже нравится. Настолько, что я с трудом могу держать себя в руках, чтобы не кинуться на поиски новой дозы.

Я безо всякого удивления кивнул.

– К людям тебя подпускать еще рано – с контролем первое время будет беда. Но время теперь – не самое важное для тебя явление, поэтому не спеши. Ты привыкнешь. Главное, чтобы ты сам себя таким принял и научился с этим жить.

* * *

Не могу сказать, что вот так сразу все наладилось – повозиться с Нардисом нам все-таки пришлось. Помимо ежедневной борьбы с собственной жаждой и стремительно меняющимися эмоциями, ему пришлось заново учиться ходить, не срываясь на бешеное ускорение, контролировать собственное тело, дозировать силу, привыкать к солнечному свету… Да и много чего еще, о чем он в прошлой жизни даже не задумывался.

– Оказывается, это непросто – притворяться нормальным, – проворчал он, когда в очередной раз напортачил и испортил ценную вещь. – Дверь на себя потянуть сильно нельзя, руку кому-то от души пожать нельзя, быстро по улицам бегать тоже нельзя, ударить от избытка чувств по стене нельзя… Сплошные ограничения! Даже сами чувства просто так проявить не получается – я от этого зверею!

Я только усмехнулся, поднимая с пола сломанный этим негодяем кинжал. Хороший, между прочим, кинжал – плохими я, к сожалению, не запасся.

– А ты думал? Если не научишься себя контролировать, то в город мы тебя еще долго не выпустим.

Нардис потряс рыжей головой.

Всего-то чуток сильнее нажал на лезвие, как оно переломилось, будто хрустальное! А ведь какая сталь, какая тонкая работа, узор… Эх!.. Теперь такие уже не делают, но надо же парню на чем-то учиться.

Нардис с несчастным видом замер у противоположной стены комнаты, которую мы превратили в зал для тренировок. Ломать там было практически нечего… Ну, это я поначалу так считал… Однако после ошибок Нардиса на стенах появились многочисленные царапины, выбоины, местами даже дыры. Пол тоже перестать быть ровным и гладким. Про потолок вообще молчу, потому что испортить парень умудрился практически все, до чего только смог дотянуться.