Вильгельм Завоеватель

Собравшийся флот (отсутствовали только два судна) подошел к берегу близ мыса Бичи-Хед. Воспользовавшись, как, видимо, и было заранее задумано, приливом, суда вошли в лагуну, ныне занесенную наносным грунтом, близ Гастингса. Здесь и бросили якоря. При отливе суда оказались на мели. Так они были в безопасности от нападения со стороны моря, но вместе с тем и лишены возможности для быстрого отступления, о чем, как понимал Вильгельм, догадывались его люди.

Было девять часов утра. В пределах видимости — ни одного английского судна. На многочисленных островках, коими была усеяна лагуна, также ни одной живой души. Пока матросы убирали паруса, сотни, тысячи воинов с оружием в руках прыгали в воду и гомонящей толпой устремлялись к берегу, где сразу же занимали оборону, дабы обеспечить безопасную выгрузку лошадей, которых уже оседланными выводили по сходням длинными вереницами конюхи. Рыцари облачались в свои доспехи. Бригады плотников, вооружившись необходимыми инструментами, готовы были приступить к строительству фортификационных сооружений.

Три часа пополудни. Противника по-прежнему не видать. Герцог последним покидает судно. Воины приветственными криками встречают его в тот момент, когда его высокая фигура появляется у борта «Моры». Но его нога, рассказывает Вас, поскользнулась, и он, оступившись, падает, во весь рост растянувшись на песке. Дурное предзнаменование! Опять громкие возгласы подданных, на этот раз охваченных ужасом. Но Вильгельм, как ни в чем не бывало, поднимается со словами: «Богом клянусь, эта земля, которую я схватил своими руками, больше не ускользнет от нас!» В обстановке всеобщего воодушевления некий рыцарь мчится к стоявшей поблизости хижине рыбака, выхватывает с ее крыши пучок соломы и протягивает его герцогу: «Сир, я ввожу вас во владение Английским королевством!» Эта пародия на инвеституру сопровождается раскатами гомерического хохота. Герцог шарит взглядом по лицам своих людей, выискивая прорицателя, нагадавшего ему благополучную переправу через море, но не находит его. Тогда он спрашивает о нем и слышит в ответ, что на пути к английским берегам несчастный упал в море. Вильгельм, пожав плечами, говорит: «Не велика потеря, раз он не мог предсказать собственную смерть!»

Время поджимало. Вильгельм, еще не знавший о последних событиях в Англии, ждал нападения. Он тут же отдал распоряжение построить возле кораблей оборонительные сооружения. Одновременно позаботились об организации продовольственного снабжения. Пока разворачивали полевые кухни, отряды заготовителей рыскали по окрестным деревням и полям, гоняясь за овцами, быками и свиньями. Обед был обеспечен. Первый тур борьбы нормандцы выиграли, даже не вытаскивая мечей из ножен. Тем временем весть о пришельцах распространялась по стране. Что делать? Некий житель Гастингса, услышав крики крестьян окрестной деревни, первыми столкнувшихся с завоевателями, понял в чем дело и решил уведомить Гарольда, тут же отправившись в путь. Но Гарольд в это время был в Йорке.

Вильгельм собрал свой совет. Он решил захватить город Гастингс и закрепиться в нем. Корабли должны были следовать за войском вдоль побережья, не удаляясь от него на большое расстояние. Вильгельм предпочитал вступать в сражение, которое, как он полагал, предстояло в ближайшее время, вблизи своих кораблей. Отсутствие реакции со стороны противника ему представлялось уловкой. Он полагался на бесстрашие своего воинства и собственный разум. В глубине души он опасался худшего, но вместе с тем был уверен, что победа в решающем сражении сделает его хозяином страны. Он мог бы незамедлительно устремиться по направлению к Винчестеру, но отсутствие информации удерживало его от столь рискованного шага. Кроме того, он уже успел установить, что Гастингс, к которому вела хорошая дорога, представлял собой плацдарм, великолепно отвечавший его потребностям. Расположенные полукругом холмы защищали город, а за ними на несколько миль простиралась равнина, на которой можно было развернуть конницу.

На следующее утро нормандцы двинулись маршем вглубь острова. Заняв Гастингс, они тут же приступили к строительству деревянных крепостей на холмах, окружив их мощным палисадом. Лишь после этого они расположились на постой.