Вильгельм Завоеватель

Между тем некоторые нормандцы уже прочно осели в Англии. Епископ Кутанса Жоффруа де Монбрэ (который, кстати говоря, поддерживал отношения с завоевателем Южной Италии Робертом Гвискаром) не покидал острова на протяжении четверти века, поручив заботы о своей епархии простому настоятелю. Зато престарелый Роже де Бомон отказался от имений, пожалованных ему Вильгельмом в завоеванной стране, предпочитая, как он сам говорил, свои собственные земли в Нормандии тем, что были отняты у других за морем. Вскоре затем он удалился в аббатство Прео, где и закончил свои дни. Многие так и не поняли величия свершившегося события, участниками которого им довелось стать. Удовлетворившись захваченной добычей, они уже мечтали о новых приключениях или же с нетерпением ждали дня, когда вновь увидят прекрасную землю Нормандии, свой дом и верную жену... К ностальгии примешивалось супружеское беспокойство. Как рассказывает Ордерик Виталий, многие «соломенные вдовы», посылая весточки своим мужьям, торопили их с возвращением, опасаясь, что их добродетели недостанет дольше выдерживать разлуку... Короля осаждали просьбами: «Позволь нам вернуться, пока мы не стали рогоносцами!» И король позволял. Причем это были отнюдь не трусы, искавшие повода, чтобы удалиться от ратных дел: среди них мы видим Гуго де Гранме-ниля, управляющего Винчестером, и Онфруа дю Тильёля, шателена Гастингса.

Огнем и мечом

Весной 1068 года начал зреть заговор в Йорке, вне пределов досягаемости нормандцев. Тщетно архиепископ Элдред пытался утихомирить свою паству. Ситуация выходила из-под его контроля. Весь регион к северу от реки Хамбер готовился, не имея общего плана, к войне, причем никто не знал, где и когда она разразится.

Эдвин и Моркар, пребывавшие при королевском дворе, не могли не знать об этих событиях. Эдвин напомнил Вильгельму о его обязательстве, выразив намерение получить, наконец, обещанную невесту. Однако тот колебался и лавировал, чувствуя враждебное отношение своего окружения к этому матримониальному проекту. Находившиеся при дворе англосаксы понимали, что ждать больше нечего и надо идти на разрыв отношений. В начале лета они один за другим стали исчезать. Эдгар с матерью и сестрами тайком отправился в Шотландию, а Эдвин и Моркар — в Йорк. Вслед за ними бежали и все их друзья, хотя бы ради того, чтобы на них не обрушился мстительный гнев короля.

Начавшееся объединение вокруг Эдвина и Моркара англосаксов севера стало принимать (хоть и на короткое время) характер национального движения. Как уже не раз бывало при короле Эдуарде Исповеднике, кельты поддержали жителей Нортумбрии. Ожидалась и помощь со стороны Дании. Однако Эдвин и Моркар не сумели воспользоваться своим шансом: они были слишком непоследовательны и переменчивы, не способны выработать и реализовать долгосрочный план действий.

Они двинулись в центр страны, вероятно, направляясь к Лондону. Вильгельм во главе своего нормандского рыцарства пошел навстречу им. По пути он возводил крепости как на естественных возвышениях, позволявших контролировать пути сообщения, так и в городах. Так, было воздвигнуто временное земляное укрепление, которое вскоре превратилось в крепость Уорвик на Эйвоне. Командовать ее гарнизоном король доверил Анри де Бомону, сыну Роже. Встретившись с Вильгельмом, Эдвин и Моркар отказались от собственного намерения вступать в сражение с ним, предпочтя во второй раз изъявить свою покорность. Продолжив движение, король опустошил территорию вокруг Лестера и построил замок на скале, возвышавшейся над городом Ноттингемом. Он форсировал реку Трент, а затем Уз. Вильгельм уже приближался к Йорку, когда навстречу ему вышла делегация горожан, предлагая ему ключи от города и заложников. Он вошел в Йорк, распорядившись возвести там цитадель. Многие представители знати региона, в том числе епископ Дарема Этельвин, принесли ему вассальную присягу.

Вожди мятежников бежали в Шотландию, где формировалась новая армия. Вильгельм отправил Этельвина с обращением к королю Малькольму, который в ответ послал к нормандцу несколько своих людей, чтобы те принесли ему от его имени присягу верности. Какой смысл вкладывал он в это? Создается впечатление, что как англосаксы Нортумбрии, так и шотландцы в те годы постоянно использовали присягу на верность просто как средство добиться перемирия. Нормандцы обвиняли их в клятвопреступлении, но как могли люди севера, которым были чужды феодальные обычаи, понять юридическое значение, придававшееся завоевателями этой церемониальной форме заключения соглашения?

Возвращаясь из Йорка, Вильгельм выбрал более восточный маршрут, пролегавший через Линкольн, Хантингдон и Кембридж, где он также распорядился построить замки. На протяжении всего пути ему ни разу не пришлось вступить в сражение.