Вильгельм Завоеватель

В самом Вильгельме происходили перемены. Наконец-то став хозяином в собственном доме, он сильно расширил свой горизонт, чему немало способствовали женитьба на фламандской принцессе и обретение надежды на английский престол. Началось медленное, но верное, осмотрительное, но неотступное вхождение в эру завоеваний. Что это было: амбиции в чистом виде? Неутолимая жажда войны? Безоглядное следование феодальным обычаям? Пожалуй, всё вместе. Возникало хитросплетение и без того сложных феодальных отношений, событий с неотвратимыми последствиями.

На ближайшее десятилетие его главным противником становился Жоффруа Мартель. Перед нашими глазами в причудливом виде предстает их общая судьба: спустя столетие правнук Жоффруа Анжуйского унаследует трон Англии у внука герцога Нормандского[16]. Жоффруа во многом походил на Вильгельма, однако ему недоставало компетентности и того качества, которое, за неимением лучшего названия, именуют величием. Тот и другой происходили из феодальных родов, отличавшихся авантюризмом и героизмом, возвышение которых началось примерно в одно и то же время. Как и воспоминания о первых герцогах Нормандских, сообщения о графах Анжуйских X века напоминают сагу, в которой подлинная история перемешалась с эпическим вымыслом и свойственными легенде преувеличениями. Так, притязания графов Анжуйских на суверенное обладание Мэном, по всей вероятности, основываются на фальшивой грамоте, изготовленной в конце X века. Что касается Жоффруа Мартеля, то он, холодный и расчетливый человек, черствый и высокомерный тиран, сам присвоил себе прозвище «Молот», которое, как он полагал, лучше всего отражает его основные качества. Как и женитьба Вильгельма, его брак был (вернее сказать, мог бы быть) политическим успехом: в 1032 году он женился на Агнесс Бургундской, вдове графа Пуатье. Однако он не умел развивать успех, не мог видеть дальше того, что было достигнуто. В 1050 году он развелся, порвав тем самым со своими союзниками из Пуатье и оставшись один на один с грозным нормандским противником. Он не понимал, сколь важен для него союз с Церковью, что проявилось в конфликте с епископом Жерве. Короче говоря, он скорее пользовался слабостью и непоследовательностью своих противников, чем демонстрировал свою собственную силу.

Конфликт вокруг Манса оказался его первой крупной неудачей. С тех пор его власть в Мэне оказалась под вопросом. Это маленькое, лишенное органичного единства княжество, представлявшее собой скопление сеньорий вокруг города Мане, в котором располагалась епископская резиденция, никогда не имело устойчивого положения среди окружавших его крупных феодальных владений. Единственным фактором, позволявшим рассматривать эти территории как единое целое, была графская династия, но и он в начале 1051 года был внезапно утрачен: граф Гуго IV скончался, оставив после себя лишь малолетних детей.

Жоффруа Мартель тут же вступил в Мане и изгнал епископа Жерве, чтобы остаться единственным господином в городе. Жерве бежал к Вильгельму Нормандскому, у которого уже находился предполагаемый наследник покойного графа, маленький Герберт И, привезенный туда вместе с его сестрой Маргаритой матерью, желавшей тем самым обеспечить их безопасность. Дабы заручиться дополнительной гарантией, она заставила мальчика принести вассальную присягу могущественному герцогу.

Жоффруа понимал, что ему надо действовать быстро. Первым делом он напал на Алансон и Домфрон, грозные крепости, находившиеся в ленной зависимости от сеньоров Беллема. Алансонцы не испытывали особых симпатий к нормандцам, больше тяготея к своим южным соседям; что же до обитателей Домфрона, то они, похоже, пребывали в состоянии вражды со своими сеньорами. Таким образом, Жоффруа верно выбрал направление атаки. Оба города открыли перед ним свои ворота.

Вильгельм отреагировал, вероятнее всего, осенью 1051 года, завершив свою эпопею с заключением брака. Исполняя перед семейством Беллем свой сеньориальный долг по оказанию помощи, он двинулся к Домфрону. Однако один нормандский барон, предатель, уцелевший на поле битвы при Валь-эс-Дюне, предупредил анжуйский гарнизон, и тот совершил вылазку. Вильгельм, захваченный врасплох и окруженный, едва не попал в плен, но сумел обратить противника в бегство, гнал его до самых стен города и приступил к осаде. Для этого он применил тактику, в целом оказавшуюся успешной при осаде Брионна: он построил четыре башни, окруженные валом и рвом. Изолировав таким образом город, он мог пока не предпринимать ничего более, просто ожидая результата осады. Он чувствовал себя до того уверенно, что отправлялся даже на охоту в окрестных лесах.