Вильгельм Завоеватель

То, что принято называть «нормандским искусством», к середине XI века достигло своего полного развития. Более близкое к каролингской традиции, чем какой-либо иной вариант романского стиля, оно обязано своей неповторимой оригинальностью той внутренней гармонии, в которой величие сочетается с духовностью. Накануне завоевания 1066 года оно достигло той степени совершенства, которая предопределила последующее его распространение на север, в результате чего им было фактически поглощено англосаксонское искусство.

Исключительная быстрота, с которой были возведены два аббатства в Кане, свидетельствует о величии замысла, для реализации которого были использованы значительные средства. Монастырь Святой Троицы в основном был возведен за шесть или семь лет, а Святого Стефана — за десять. С момента завершения строительства эти аббатства (в конце XI века их деревянные крыши были заменены каменными сводами) служили образцами для других сооружений. Строгость их линий и простота пропорций просматриваются как в зданиях гражданского назначения, так и в прямоугольных донжонах Вира, Фалеза и Домфрона, а также в круглом донжоне Конша. Этот стиль, создававшийся для возведения больших аббатств и крупных кафедральных соборов, нашел применение и при строительстве менее грандиозных зданий, например, церкви лепрозория в Таоне. С середины XI века в Нормандии появилось множество замечательных архитектурных сооружений, от которых до наших дней мало что сохранилось. В период с 1060 по 1100 год герцогство Нормандское было важнейшим в Западной Европе центром романского искусства, что свидетельствовало об экономическом процветании этого региона, а вместе с тем — и об ускоренном культурном его развитии.

Ранний нормандский стиль отличается исключительной орнаментальной сдержанностью, тем более удивительной, что в то же самое время в Нормандии процветала книжная миниатюра, о чем свидетельствуют такие памятники, как «Большая хроника» аббатства Сен-Вандриль с портретами его аббатов, молитвенник из монастыря Мон-Сен-Мишель, богато украшенная миниатюрами рукопись произведения Августина Блаженного «О псалмах» и многие другие.

Своим колоссальным сооружениям, каковыми являются большие церкви Святого Стефана и Святой Троицы, нормандцы дали название «Божьи замки» (châteaux de Dieu). Более, чем простая метафора, это название находило глубинную мотивировку в духе той эпохи. Романское искусство, охватывавшее все возможные формы прекрасного, имело своим единственным объектом возводимое сооружение, а единственным сюжетом — всемогущество Бога. Объект и сюжет столь идеально гармонировали друг с другом, что между ними не проводили различия. Романское искусство реализуется в творении мира воображаемых представлений (из-за чего порой возникает обманчивое сходство с некоторыми формами современного искусства), но оно никогда не тяготеет к абстракции, никогда не становится (вопреки широко распространенному в наше время мнению) чистыми символами[22]. Ансельм Кентерберийский как-то написал: «Всё сущее существует по одной-единствен-ной причине, и причина эта, существующая сама по себе, есть Бог». Утверждение резкое и бескомпромиссно нетерпимое ко всякого рода вторичным определениям; мысль, пренебрежительно взирающая на человека с недосягаемой высоты и не знающая предела в своей требовательности. Точно также романское искусство отвергает внешние нормы, систематичность, характерную для готики. Отсюда проистекало бесконечное богатство отношений, устанавливавшихся между этим искусством и обществом, которому оно служило. Искусство, воплощенное в камне, лучше любого другого искусства сочеталось с менталитетом той эпохи, и по этой самой причине все прочие искусства подстраивались под него и подчинялись ему.

Романская церковь, Божий дом, представляла собой собственно объект тотального искусства — то, чем, возможно, в цивилизации XXI века станет город. Социальная функция этого искусства определялась тем, что оно существовало в обществе практически сплошной неграмотности. В такой цивилизации, как наша, письменность берет на себя роль передаточного средства, с помощью которого человек узнает о прошлом, при этом пластические искусства имеют второстепенное значение. Напротив, в цивилизациях, полностью лишенных письменности, именно пластические искусства берут на себя роль хранителей коллективной памяти. Цивилизация XI века занимает промежуточное положение между этими крайними типами, но все же более близкое ко второму из них, нежели к первому. Этим, главным образом, и определялось значение романской архитектуры.

Нормандское государство