Вильгельм Завоеватель

Некоторые наёмники рыскали по холму, чтобы снять с мёртвых их драгоценности. «Нет, — подумал Рауль, — такая армия, как наша, не может не мародёрствовать».

Он прошёл мимо священника, склонившегося над умирающим воином. Священник смотрел на него с некоторой тревогой, а в сверкающих глазах воина была лишь ненависть. Рауль заметил, как он потянулся за своим ножом, но тут кровь хлынула у него изо рта и из носа, и он упал бездыханный, а священник тихо закрыл его глаза.

Кругом было очень тихо, неестественно тихо после шума и рёва боя. Один-единственный звук будто окутывал склоны холма — это был непрерывный стон, который, казалось, издавала сама измученная, истерзанная земля. Иногда можно было различить отдельный голос, иногда кто-то из раненых с трудом приподнимался и хрипло просил воды, но в основном этот стон был неразборчив, в нём сливались тысячи слабых голосов.

Чья-то рука схватила Рауля за щиколотку, но в пальцах не осталось сил. В лунном свете он заметил мимолётный блеск стали, но нож упал на землю. Рауль поспешил дальше. Что-то шевелилось у его ног; свет фонаря выхватил из мрака ночи исковерканное тело ещё живого человека. Рауль спокойно перешагнул через него, даже не почувствовав отвращения. Он вспомнил, как при Вал-ес-Дюне ему становилось плохо при виде куда менее ужасных ранений, и решил, что либо он стал бессердечным, либо чувства притупились из-за усталости. Если бы только он мог быть уверен в том, что Эдгар избежал смерти, тогда он не стал бы даже думать о том, чьи тела лежат на этом Сенлакском поле.

А потом он нашёл Эдгара. Как только он увидел его, то тут же понял, что всё это время, с того самого момента, когда ему было видение в Руане, он знал, что найдёт его именно таким, неподвижно лежащим у его ног с окровавленными золотистыми кудрями.

Он опустился на колени и приподнял Эдгара, пытаясь нащупать под разорванной кольчугой биение сердца. В свете фонаря было видно множество кровоточащих ран. Бровь Эдгара рассёк вражеский меч, кровь, струящаяся из этой раны, залила его лицо и стекала вниз, даже борода стала липкой от неё.

Раулю показалось, что он почувствовал слабое биение сердца. Он схватил флягу с вином и прижал её к губам Эдгара. Вино медленно просачивалось сквозь сжатые зубы, часть его, не попадая в рот, стекала на шею с уголков губ Эдгара.

Рауль поставил флягу на землю, расстегнул свой плащ и, сложив его одной рукой, сделал из него подушку для Эдгара. Затем он опустил на неё его голову и начал рвать свою тунику, чтобы перевязать зияющие раны.

Эдгар шелохнулся и поднял руку. Рауль наклонился над ним, чтобы лучше разобрать слова:

   — Что-то с моими глазами... Я не могу их открыть.

Рауль вытер кровь и перевязал голову Эдгара полоской шерстяной ткани. Он взял ладони друга и стал растирать их. Горе сдавило его горло, где-то в глубине души родилось странное чувство безысходности и полностью захватило его. Он снова взял фляжку и влил ещё немного вина в рот Эдгара.

Голубые глаза открылись. Эдгар смотрел на него.

   — Они уступили, — сказал он.

   — Я знаю, — ответил Рауль, голос его звучал тихо, но спокойно. — Не думай об этом.

Он оторвал ещё одну полоску от своей туники и постарался остановить кровь, сочившуюся из глубокой раны на плече.

Глаза Эдгара заблестели, он узнал друга.

   — Рауль, — сказал он, — я видел тебя. Ты скакал прямо на меня, твоё копьё против моего топора, точно так, как ты когда-то предсказывал, давным-давно.

   — Я не знал, что это ты, до тех пор, пока не оказался прямо над тобой. Ах, Эдгар, Эдгар! — Рауль склонил голову, охваченный глубокой печалью.

   — Всё закончилось, — медленно сказал Эдгар. — Гарольд погиб.

Он пошевелил головой, будто от сильной боли.

   — Скоро я тоже последую за ним.

   — Нет, этого не будет! — Рауль ослаблял ремни, стягивающие кольчугу Эдгара. — Нет, Эдгар! Ты не умрёшь.

Но он знал, что это бессмысленные слова. Бесполезно было перевязывать раны, бесполезно вливать ему в рот вино через стиснутые сильные зубы.

Эдгар попытался улыбнуться другу, как бы успокаивая его.

   — Помнишь, я когда-то сказал, что герцог Вильгельм получит трон только после смерти Гарольда? Это было много лет назад. Я даже не помню когда. Но видишь, я оказался прав.

Он замолчал, и его глаза закрылись. Рауль сумел наконец снять с него кольчугу и теперь пытался остановить кровь, струящуюся сразу из трёх ран.

   — Оставь, Рауль. О Боже, неужели ты думаешь, что я хочу жить?

Рауль сжал его ладонь:

   — Я не могу позволить тебе умереть. Я знаю, знаю! Зачем мне об этом говорить? Лучше бы я тоже лежал здесь среди погибших, потому что моё сердце уже давно умерло!

   — Нет. — Эдгар приподнялся на локте, — нет, ты не должен умереть. Ведь есть Элфрида. Позаботься о ней.