Вильямс

На Совете Академии, обсуждавшем это странное предложение министерства, Тимирязев и некоторые другие профессора протестовали против навязывания Вильямсу и Слезкину этой задачи, не имеющей ничего общего с их научной деятельностью. Тимирязев указывал, что это помешает молодым ученым в их занятиях, и настаивал на том, чтобы Совет просил министерство изменить свое намерение. Но директор Академии Юнге отказался поддержать Тимирязева.

Окончательное решение министра гласило, что стипендиаты высшего оклада Вильямс и Слезкин командируются за границу «для усовершенствования по предмету общего и частного земледелия и изучения на месте в Германии и Франции условий торговли свиными продуктами».

Осенью 1889 года Вильямс и Слезкин выехали во Францию.

Приехав в Париж, Вильямс начал заниматься в лабораториях Пастеровского института. Этот прекрасно оборудованный институт был открыт в 1888 году. Он был построен на средства, собранные по международной подписке в знак благодарности Пастеру за избавление человечества от одной из самых страшных болезней — бешенства.

Микробиология привлекала Вильямса потому, что он уже тогда знал об огромном, решающем влиянии микроорганизмов на создание и разложение органического вещества почвы. Он шел по стопам Докучаева и Костычева, подчеркивавших значение микроорганизмов в процессах почвообразования, и хотел глубоко освоить методы микробиологических исследований.

Хотя сам Пастер и бывал в лабораториях института, но из-за болезни он уже почти не работал. Вильямс занимался под руководством ближайшего ученика и продолжателя Пастера, видного французского микробиолога Пьера Эмиля Дюкло (1840–1904).

Работу в Пастеровском институте Вильямс совмещал со слушанием лекций известного французского химика Шлезинга-отца (1824–1919), читавшего курс лекций по химии почв. Кроме того, Вильямс решил специально заняться историей агрономии и свободное от занятий время проводил в Национальной парижской библиотеке, а также в агрономической библиотеке святой Женевьевы. Вильямс читал старинные книги по агрокультуре и знакомился с трудами античных авторов — Колумеллы, Плиния, Варрона, Катона. Его заинтересовали агрономические сочинения замученного в Бастилии французского керамика XVI столетия Бернара Палисси, который надолго опередил свое время, высказав правильную «соляную» теорию питания растений. Вильямс считал, что только глубокое изучение истории земледелия на протяжении тысячелетий позволит понять закономерности его развития в настоящем и будущем.

Весной 1890 года, окончив слушание лекций и завершив свои занятия в Пастеровском институте, Вильямс предпринял большое путешествие по Франции. Это было своеобразным повторением его школьных походов. Он пустился в свое путешествие пешком, так же как он ходил когда-то в Мячково.

Вильямс поехал из Парижа на юг, в Прованс. Здесь он двинулся в пеший путь по долине Роны и добрался до французской Ривьеры. Ницца, Монте-Карло — эти места привлекали многих туристов. Но Вильямс интересовался совсем не тем, чем увлекались здесь богатые заезжие туристы. Ни фешенебельные курорты, ни игорные залы, где ночи напролет играли в рулетку, Вильямса не привлекали. Его занимала своеобразная природа этого самого южного района Франции. Он впервые ознакомился здесь с красноцветными почвами, характерными для многих субтропических и тропических областей земного шара. Субтропический характер этой местности проявлялся в яркой и разнообразной растительности: Вильямс проходил мимо аллей вечнозеленых магнолий, лавров, пальм. Он заходил в деревушки, окруженные виноградниками и маслиновыми рощами. Эти культуры были для Вильямса совершенно новыми, до этого он знал о них только из книг. Он подробно познакомился с обработкой виноградников и с почвами, наиболее пригодными для них.

Отсюда Вильямс отправился на запад, к устью Гаронны. Он доехал до города Бордо и начал новое пешеходное путешествие по Ландам. Так называется песчаная полоса шириною до 150 километров, тянущаяся вдоль побережья Атлантического океана, между устьем Жиронды на севере и Пиренеями на юге. Ланды покрыты камышевыми зарослями, скрывающими многочисленные озера, отделенные от океана прибрежными дюнами. Вильямс взбирался на вершины этих огромных песчаных бугров, достигавших высоты в 70 метров и полутора километров в поперечнике.

Эти песчаные дюны привлекли особое внимание Вильямса, потому что они, как он узнал у местных жителей, представляли собой серьезную угрозу для расположенных восточнее культурных земель. Дюны под влиянием ветров, дующих с Атлантики, неотвратимо двигались на восток, внутрь материка, со скоростью 20 метров в год, и погребали под толщей песка поля, виноградники, дороги, селения.