Вильямс

Просторная аудитория в «Земледелие» — земледельческом корпусе Академии — была всегда переполнена: на его лекции неизменно являлись старшекурсники, уже прослушавшие его в минувшем году.

Читая лекции, Вильямс внимательно наблюдал за своей аудиторией, — неизменный контакт, устанавливавшийся у него со слушателями с первой же лекции, позволял ему точно улавливать состояние аудитории. Он знал, что его слушают с напряженным вниманием, и чтобы это напряжение не привело к излишнему утомлению, он, завершив изложение какой-нибудь особенно существенной мысли, разряжал напряженную атмосферу неожиданной шуткой. Освеженные этой разрядкой, слушатели с новым вниманием вникают в стройное изложение единой научной концепции, где каждое звено с неумолимой, железной логикой соединяется с предыдущим и приводит к последующему. Вильямс не просто читал свои лекции, — он творил их, и его слушатели проникались духом творческого отношения к науке.

Этот творческий дух господствовал и на практических занятиях. Вильямс не отделял своей научной работы от учебно-воспитательной. Наоборот, его собственные научные исследования были как бы составной частью учебных занятий. Это проявлялось даже в самом расположении лабораторных помещений.

Вильямс никогда не устраивал себе обособленного кабинета для научной работы, он не признавал никаких дверей или хотя бы стеклянных перегородок. Его рабочее место было всегда в общей лаборатории. Он работал там же, где и его ассистенты и студенты. Это создавало исключительно дружную, творческую атмосферу, где даже начинающий студент чувствовал себя полноправным участником единого научного коллектива. И если что-нибудь было непонятно, каждый знал, что руководитель лаборатории готов в любую минуту прийти на помощь.

Вильямс не ждал, чтобы кто-нибудь из работавших обратился к нему за разъяснениями. Он окидывал взглядом лабораторию и сразу же замечал, нуждается ли кто в его помощи. Он вставал и подходил к студенту, у которого никак не получался опыт. Вильямс молча следил за его работой, а потом брал у него из рук стакан или колбу и точными, изящными движениями проделывал все необходимые операции. Он не терпел неряшливой, неаккуратной работы, со школьных лет приучив себя к исключительной точности и завершенности в любом, даже самом малозначительном деле, и к этому же он своим личным примером старался приучить и всех, кто приходил работать в его лабораторию.

И если студент проявлял желание и настойчивость, Вильямс давал ему все новые и новые задания. Он предлагал студентам самим выдвигать темы для своих исследований и добивался самостоятельности и инициативы. С особенным одобрением он относился к тем работам студентов, которые выполнялись самостоятельно во время летней практики. Создатель великолепного гербария и всемирно знаменитой почвенной коллекции, Вильямс проявлял исключительное внимание к тем скромным образцам растений, минералов и почв, которые привозили студенты с практики.

Ученик Вильямса, профессор П. А. Мантейфель, говорит по этому поводу:

«В лаборатории Вильямса работало всегда много молодежи. Работы велись коллективно — работа одного проверялась ходом анализов другого. Карьеристы здесь долго не задерживались…

Ничто так не ободряет и не радует студента, как внимательное и любовное отношение к его материалам, с таким трудом обычно добываемым — в тяжелых условиях дальних экспедиций. Приходилось наблюдать, как в других лабораториях годами стояли коллекции неразобранными в тех же местах, куда сваливали ломовые извозчики ящики.

Не так встречал материалы Василий Робертович: сейчас же стучали молотки, отвинчивались шурупы, и с величайшим вниманием и интересом, как правило, им самим просматривалась каждая деталь, подновлялись на свежую память поблекшие этикетки, давались разъяснения, а через несколько дней монтированные коллекции демонстрировались уже на лекциях, прорабатывались в лаборатории, определялись неизвестные растения и животные.

Мы видели нашу работу и чувствовали ее значение».

Вильямс учил и воспитывал своих учеников не только на лекциях и в лабораториях. Он сам возил их на практику. Он брал студентов на почвенные обследования и опытные работы, в которых он принимал участие. Он знакомил их с природой и условиями сельского хозяйства различных районов России. Студенты проводили под его руководством всестороннее изучение почв, луговых угодий, речных пойм. Эти поездки оставляли неизгладимое впечатление у всех участников и еще больше приобщали молодежь к научным интересам. Будущие агрономы приучались к широкому естественноисторическому подходу при решении любых вопросов агрономии или почвоведения.