Вилька и Мишка в тылу врага

Что-то мне показалось знакомым в этом всём, но мешал шум в голове.

-Этого накормить, - показал комиссар на Мишку, - а этого ко мне, - Гнилов повернулся и пошёл в помещение сельсовета.

Меня ввели в прохладный коридор, затем, постучавшись, ввели в кабинет.

В кабинете стоял большой двухтумбовый стол, крытый зелёным сукном, за столом расположился Гнилов, над ним висел портрет Сталина.

Портрет меня заинтересовал. Я давно не видел таких портретов, силился что-то вспомнить, и не мог. Что в портрете было не так?

-Что уставился? Прикидываешь, как сюда повесишь портрет Гитлера? – усмехнулся Гнилов.

-Чево? – не понял я.

-Брось придуриваться, садись на стул.

Я присел на стул, и красноармеец вышел.

-Фамилия, имя, отчество.

Я подумал, честно вспоминая, кто я есть.

-Не помню, - честно сказал я, - Мишка меня Вилькой дразнил.

-Вилька? Вильгельм, значит? – я пожал плечами:

-Может, и Вильгельм. Только меня оглушило, говорите громче, я под бомбёжку попал, засыпало землёй, меня Мишка откопал.

-Хороший у тебя дружок. Там откопал, здесь сдал.

-Кому же хочется под пули? – заступился я за друга.

-Это верно. Сам погибай, а товарища выручай. Немец, значит? – и он что - то спросил, наверно, по-немецки.

-Чево? – опять спросил я.

-Не чевокай, а отвечай, когда тебя спрашивают! – прихлопнул рукой комиссар.

-Так я по-немецки знаю только «хонде хох» и «Гитлер капут» - удивился я.

-Научили, значит, отвечать? А ну, говори, фашистская сволочь, какое у тебя задание?!

Я с удивлением смотрел на кричащего, пытаясь собрать мысли в кучу.

-Я же говорю, - спокойно отвечаю, - контузило меня, я даже имени своего не помню, а вы про задание спрашиваете.

-Хм! Забыл, говоришь? Сейчас напомним, - Гнилов вышел из-за стола и подошёл ко мне. Я не успел подняться, как получил увесистую плюху по уху и улетел в угол, но долетел или нет, уже не помню, потому что услышал совсем другие голоса:

-Ещё разряд!

-Есть разряд! – я почувствовал ощутимый удар током, тело выгнуло дугой.

-Пульса нет, мы его теряем!

Наступила тишина и темнота. Потом на лицо полилась вода.

-Что? Притворяешься, фашистский выкормыш? Вставай, хватит отдыхать.

Я поднялся, сел на полу. Что-то заложило одно ухо. Я приложил ладонь, посмотрел на неё, ладонь была в крови. Перепонка лопнула, что ли?

-Вставай, говорю! – разозлился Гнилов, несильно пиная меня по рёбрам.

Я охнул и встал. В реках у комиссара появилась гибкая палочка. Стек, понял я, непонятно, правда, откуда пришло понимание. Зато почувствовал...

Я и не заметил, как он ударил. Мне между ног.

Я тут же, как подрубленный упал на колени, потом на локти, дыхание перехватило.

Подняв голову, увидел перед собой сапоги, выше - ноги. Появилась мысль ответить, ударив между ног. Вовремя сообразил, что он просто провоцирует нападение.

Забьёт насмерть теми же ногами.

-Вставай, хватит кланяться! – разочарованно сказал Гнилов.

Я сел на пятки, силясь вдохнуть, в это время открылась дверь, и вошёл ещё один военный.

-Опять с детьми воюешь, Сёма? – спросил он.

-Да это немецкий шпион!

-Шпион, говоришь? – спросил военный, усаживаясь за стол, - Ну ка, посади его на стул.

Сёма взял меня за воротник и усадил на стул.

Голова трещала, внизу болело, я не знал, за что хвататься руками. Взялся за всё, размазывая кровь по щеке.

-Ты что, бил его? – удивился вошедший.

-Ничего я не бил, он контуженный, под налёт попал, вот и кровит.

-Вижу я, дождёшься ты, Сёма, - Сёма, усмехнувшись, сел на краешек стола.

-Как зовут? – обратился, как я понял, командир.

С трудом приведя дыхание в порядок, я выдавил:

-Не помню.

-Врёт, - хохотнул Гнлов, - мне говорил, что его Вильгельмом зовут!

-Это не я говорил, Мишка…

-Что за Мишка? – заинтересовался командир.

-Вместе их поймали, Мишка сдал этого, сказал, что он немец.

-Ну, немец. Мало у нас немцев?

-Они шли со стороны фронта!

-Ты знаешь, где сейчас фронт? Ты будешь расстреливать всех беженцев?

-Этот крепкий орешек, не признался, что немецкий знает.

-Немецкий не знает? – удивился командир, - первый раз вижу немца, не говорящего по-немецки!

-Я всё забыл, - прохрипел я, - после контузии. Меня накрыло взрывом, засыпало землёй, меня Мишка выкопал. Я не вспомнил ни Мишку, ни себя. Вы думаете, если меня бить, появится память?

Командир хмыкнул, мельком взглянув на Гнилова.

-Я читал, - сказал Гнилов, - немцы придумали, как управлять людьми. Делают закладку в голове и отправляют на задание, при этом человек ничего не помнит. Потом он подбирается к объекту и… хоп!

Мы с командиром с удивлением уставились на комиссара. Я никогда бы не подумал, что Сёма что-то читал, кроме циркуляров сверху и доносов снизу.

-Что смотрите? Мне нравится фантастика! – Командир облегчённо вздохнул:

-Напугал ты меня, Сёма, я уже поверил было!

-Всё может быть! Есть у немцев такие маленькие пистолеты, как карандаш, привязал его… куда не заглядывают, и можно убить кого угодно.

Я представил себе это, сравнив длину карандаша и свой… и, несмотря на боль, затрясся от смеха.

-Вот, Сёма, даже контуженного рассмешил своими фантазиями. Что, шпион, есть хочешь?

-Нет, - отрицательно покачал головой, - тошнит.