Вилла на холме

Мэри прикоснулась губами к его губам; со стороны могло показаться, что оба настолько поглощены друг другом, слившись в поцелуе, что даже не подозревают о приближении другой машины. Та была набита людьми, горланившими визгливыми голосами какую-то песню, причем так громко, что их услышал бы и глухой. В селении на вершине холма, наверное, праздновали свадьбу, и в машине сидели веселившиеся до ночи, перепившиеся гости, которые сейчас возвращались домой, в какую-то другую деревню. Машина ехала по самой середине дороги и, казалось, неминуемо должна была врезаться в их «фиат». Сделать уже ничего было нельзя. Вдруг кто-то из этих людей издал крик. Фары осветили стоявшую на дороге неподвижную машину. Раздался громкий визг тормозов, и приближавшийся автомобиль резко замедлил ход. Вероятно, сознание того, что он только что избежал смертельной опасности, несколько протрезвило водителя, и машина его теперь ползла как сонная муха. Тут один из его приятелей увидел, что в неосвещенном салоне неподвижного автомобиля кто-то есть. Вглядевшись, они заметили слившуюся в страстном объятии парочку и разразились грубым хохотом. Кто-то выкрикнул скабрезную шутку, двое или трое других, вторя ему, издавали непристойные звуки. Роули крепко сжимал Мэри в объятиях. Можно было подумать, что они охвачены любовным экстазом и неспособны воспринимать ничего другого. Какой-то шутник, уловивший деликатность ситуации, густым баритоном запел песенку герцога из вердиевского «Риголетто»: «La Donna `e mobile». [4]Остальные, очевидно, не знавшие слов, но горевшие желанием помочь певцу, пытались подпевать. В этот момент встречный автомобиль поравнялся с неподвижно стоявшим «фиатом»; расстояние между машинами было не больше дюйма.

— Обнимите-ка меня за шею, — прошептал Роули.

Когда встречная машина проезжала мимо, губы его все еще касались губ Мэри; он весело помахал пьянчугам рукой.

— Bravo! Bravo! — кричали те. — Buon divertimento! [5]

Когда они уже проехали мимо, баритон снова запел: «La Donna `e mobile». Машина зигзагами съезжала с горки, ежеминутно рискуя свалиться в кювет. Пассажиры все так же с жаром пели, и, даже когда автомобиль уже скрылся из виду, звуки их голосов еще слышались вдали.

Роули наконец разжал объятия, и Мэри, обессилев, откинулась на спинку сиденья.

— Как хорошо, что влюбленным симпатизирует весь мир, — сказал он. — Ну, а теперь пора нам браться за дело.

— Не опасно ли это? Если его найдут поблизости от этого места…

— Где бы его ни нашли на всем протяжении этой дороги, наше появление здесь посреди ночи все равно будет казаться подозрительным. Но мы можем проехать еще много миль и все же не найти лучшего места. К тому же рыскать по всей округе нам просто некогда. В той машине все были пьяны, а таких «фиатов», как этот, сотни. Кому придет в голову заподозрить нас? Во всяком случае очевидно, что этот человек покончил с собой. Выходите из машины.

— Не уверена, что я удержусь на ногах.

— Да помогите же мне его вытащить, черт возьми! Потом можете сидеть себе в машине, сколько угодно.

Он вылез из автомобиля, ухватил Мэри за руку и вытянул ее наружу. Внезапно она облокотилась о крыло машины и разразилась истерическими рыданиями. Роули поднял руку и отвесил ей звонкую пощечину. Мэри была настолько этим поражена, что, задыхаясь, резко выпрямилась и перестала плакать так же внезапно, как только что начала.

— Ну вот, а теперь помогите мне.

Молча они вытащили тело из машины. Роули обхватил его за плечи.

— Перекиньте его ноги через другую мою руку. Черт знает, до чего тяжел! Отведите-ка в сторону вон те ветки, чтобы я смог пройти, не ломая их.

Она сделала то, о чем ее просил Роули, и он стал с трудом продираться сквозь кустарник. Воображению испуганной женщины представлялось, что поднятый им шум слышен на много миль вокруг. Она стояла в ожидании, и ей казалось, что Роули отсутствовал уже целую вечность. Но вот она увидела, что он идет к машине с другой стороны, по дороге.

— Решил на всякий случай вернуться другим путем.

— Все в порядке? — нетерпеливо спросила она.

— Как будто бы так. Черт побери, неужели все уже позади? Неплохо было бы сейчас выпить. — Он посмотрел на Мэри, и в глазах его засветилась улыбка. — Теперь можете плакать, если хотите.

Мэри не ответила, и они снова уселись в машину. Роули включил мотор.

— Куда вы собираетесь ехать? — спросила она.

— Здесь ведь не развернешься. Да и лучше нам проехать немного вперед, — чтобы по следам не было заметно, что здесь останавливалась и разворачивалась машина. Не знаете, кстати, кончается дорога в деревне или выходит на шоссе и с той стороны?

— По-моему, кончается в деревне.

— Ну и ладно. Проедем еще немного и при первой же возможности развернемся.

Какое-то время они молчали.

— Полотенце осталось в машине, — вдруг сказала Мэри.

— Так и надо. Потом я его где-нибудь выброшу.

— На нем инициалы Лионарда.

— Не волнуйтесь, что-нибудь придумаю. В крайнем случае, оберну им камень, завяжу узлом и по дороге домой брошу в Арно.