Вилла Рено

«В 1925 году сосланный в Туруханск Войно-Ясенецкий, епископ Лука, продолжавший операции и проповеди, впал в немилость. Местный советский начальник в разгар зимы отправил его в открытых санях без теплой одежды за 1000 верст на верную смерть. Спасли его эсеры, прихожане и пациенты. Дорога, по которой ехал, как протопоп Аввакум, избежавший гибели профессор-священник, находилась, если смотреть из космического корабля, по соседству с местом падения Тунгусского, то есть Туруханского, метеорита. Привезли ссыльного в деревню Плахино, где была ему судьба зимовать в ту самую зиму, в которую академик Павлов впервые приехал на Виллу Рено. Вот как сам Войно-Ясенецкий пишет о жизни в Шохине: „Это был небольшой станок, состоящий из трех изб и, как мне показалось, еще двух больших груд навоза и соломы. Но и это были жилища двух небольших семей. Мы вошли в главную избу, и вскоре сюда же вошли вереницей очень немногочисленные жители Плахина. Все низко поклонились мне, и председатель станка сказал мне: «Ваше преосвященство! Не извольте беспокоиться: мы все для вас устроим». Он представил мне одного за другим мужиков и женщин, говоря при этом: «Не извольте ни о чем беспокоиться. Мы уже все обсудили. Каждый мужик обязуется поставить вам полсажени дров в месяц. Эта женщина будет для вас готовить, а эта — стирать. Не извольте ни о чем беспокоиться». Мой конвоир-комсомолец очень внимательно наблюдал за сценой моего знакомства с жителями станка. Он должен был сейчас же ехать ночевать в торговую факторию, стоящую за несколько километров от Плахина. Было видно, что он взволнован предстоящим прощанием со мной. Но я вывел его из затруднения, благословив и поцеловав его…

Я остался один в совсем новом помещении. Это была довольно просторная половина избы с двумя окнами, в которых вместо рам были снаружи приморожены плоские льдины. Щели в окнах не были ничем заклеены, а в наружном углу местами был виден сквозь большую щель дневной свет. На полу в углу лежала большая куча снега. Вторая такая же куча, никогда не таявшая, лежала внутри избы у порога входной двери. Для ночлега и дневного отдыха крестьяне соорудили широкие нары и покрыли их оленьими шкурами. Подушка была у меня с собой.