Вилла «Роза»

Они постояли в темноте, прислушиваясь, но из-за двери не доносилось ни звука. Может, она тоже пустая? Каждый с ужасом подумал, что птички упорхнули. Лемер осторожно надавил на ручку двери и приоткрыл ее. На него упал яркий свет. Лемер отпрянул. Это говорило о том, что в комнате кто-то есть, однако лицо Лемера оставалось непроницаемым. Он открыл дверь пошире, и Ано тоже кого-то увидел. Дрожа от возбуждения, Рикардо наблюдал за ним, но и на лице Ано не было ни удивления, ни испуга, ни восторга. Он просто стоял, не шевелясь, и смотрел. Потом повернулся к Рикардо, прижал палец к губам и подвинулся. Рикардо на цыпочках подошел и заглянул в комнату. Он увидел ярко освещенную спальню с заправленной кроватью. Слева, со стороны озера, были окна, закрытые ставнями, справа – открытая дверь в смежную комнату. Это было темное, без окна, помещение, где стояла узкая кровать, с нее до полу свешивались простыни, как будто сорванные грубой рукой. Возле двери в темную комнату стоял стол, на котором лежали большая зеленая шляпа с коричневым страусовым пером и белый жакет. Но внимание Рикардо привлек более любопытный объект: спиной к ним сидела старая карга. Большой иглой она штопала дыру в старом мешке, мурлыча французскую песню. То и дело она поднимала голову и смотрела на мадемуазель Селию, которая беспомощно лежала на диване. Но ведь ее-то и ищет Ано! Подол нежно-зеленого платья свисал до полу. Она была одета так, как описывала Элен Вокье. Руки в перчатках были скручены за спиной, ноги скрещены так, что она не смогла бы стоять, и безжалостно связаны в щиколотках. Верхнюю часть лица, как маска, закрывала мешковина, края которой были зашиты на затылке. Девушка лежала так тихо, что, если бы не вздымающаяся грудь и дрожь, иногда сотрясающая тело, можно было бы подумать, что она мертва. Она не сопротивлялась, не вырывалась; она лежала тихо и неподвижно. Один раз она скорчилась от боли, и старуха протянула руку к блестящей алюминиевой фляжке, стоящей рядом на столике.

– Тихо, крошка! – буркнула она и властно постучала фляжкой по столу. Этот стук вселил такой ужас в девушку, что она тут же напряглась всем телом и – окаменела. – Я еще не все для тебя приготовила, дура, – сказала старуха и снова склонилась над мешком.

У Рикардо в голове все перепуталось… Они пришли сюда, чтобы арестовать эту девушку – она выскочила из салона мадам Довре, с юной прытью перебежала полоску травы, потом мчалась по тротуару к этому дому, чтобы ее никто не успел увидеть, – и вот она пленница, она лежит в своем прекрасном, изысканном наряде, отданная во власть тех самых людей, что были ее сообщниками?!

Вдруг в саду раздался визг, пронзительный визг прямо под окнами. Старуха вскочила, девушка на диване приподняла голову. Старуха сделала шаг к окну, потом круто повернулась к двери и увидала стоящих на пороге. Она издала рев – никаким другим словом нельзя было описать этот звук. Это был не человеческий крик, это был рев свирепого зверя. Она потянулась к алюминиевой фляжке, но Ано перехватил ее руку. Старуха разразилась проклятиями. Ано толкнул каргу в руки женевского офицера, и тот выволок ее из комнаты.

– Быстро! – Детектив указал Рикардо на девушку, которая бессильно билась на диване. – К мадемуазель Селии!

Рикардо разрезал швы на мешковине, Ано развязал руки и ноги. Ей помогли сесть. Она потрясла руками в воздухе, как будто они болели, потом, жалобно, по-детски всхлипнув, шепотом забормотала молитвы, но вдруг замолчала и замерла, глядя на Лемера. На ее лице нарастало выражение ужаса. Лемер держал в руке большую блестящую алюминиевую фляжку. Он осторожно капнул на кусок мешковины и с гневным восклицанием повернулся к Ано. Но тот поддерживал девушку, так что Лемер с фляжкой в руке круто повернулся и к ней тоже. Селия рванулась из рук Ано, отпрянула и побледнела как мел. Она взвизгнула и потом, слабо охнув, упала в обморок. Ано успел ее подхватить.

– Я понял! – вскрикнул он. – Боже мой, какой ужас!

Глава 13 В женевском доме

Хорошо, что хоть кто-то что-то понимает, подумал Рикардо. Потому что сам честно признался себе, что не понимает решительно ничего. Все его аргументы обратились в ничто. По тому, как все они хлопотали вокруг Селии Харланд, он догадался, что лишь он один считает ее виновной. Да, один он. Хотя очевидно, что всякий, кто прочтет его восемь пунктов, убедится, что она безусловно преступница. Но если она виновна, то как получилось, что сообщники так дурно с ней обращались? Однако ему не суждено было углубиться в эти проблемы – было совсем не до того. Сначала его послали за водой, чтобы смочить лоб Селии. Потом, когда он принес воду, его отвлекло появление Дюрета, инспектора из Экса.

– Обоих схватили, Ипполита и женщину, – сказал он. – Они прятались в саду.

– Я так и подумал, когда увидал внизу открытую дверь и шприц с морфием.

Лемер обратился к одному из своих людей: