Вилла в Италии

— Значит, сегодня утром вам пришлось лицезреть раздраженную синьору Люччи?

— Ничуть не бывало. Она приятно ошеломлена неожиданной популярностью гостиницы среди англичан — я застала ее сегодня утром за конторкой с английским разговорником в руках. По-моему, времен Первой мировой, так что в самый раз, если появятся какие-нибудь ветераны. Она сможет мило побеседовать с ними про окопы и траншеи.

— Еще один постоялец из Англии? — удивился Люциус. — Кто же на сей раз?

— Это газетчик, репортер. И кстати, он как раз интересовался «Виллой Данте». Спрашивал, не проживает ли там миссис Мелдон.

— Господь всемогущий, а он, случайно, не похож на хорька?

— Похож.

— Надеюсь вы не сказали ему, что я здесь?

— Я ни одному репортеру ни о ком ничего не сказала бы, а уж особенно ему. Это Слэттери, из «Скетча».

— Я так и поняла по описанию. Проклятие! Каким образом он меня нашел?

— По всей видимости, людям вообще не составляет никакого труда отыскивать нас, проживающих на «Вилле Данте», — заметил американец. — Я живу в ежечасном страхе, что сюда вот-вот нагрянет Эльфрида.

— Так вам и надо, если нагрянет, — ядовито вставила Делия.

— Пойду запру ворота, — покачала головой Марджори. — И предупрежу Бенедетту с Пьетро, чтобы не пускали посторонних и держали рты на замке. Вернее, сделаю это при условии, что вы, Оливия, пойдете со мной и будете переводить.

— А что значит «хорек»? — спросил Уайлд.

— Разве у вас, в Америке, их нет? Это зверек вроде ласки. Только белый или темный. И очень злобный.

Что являлось очень удачным описанием Джайлза Слэттери. И если он разнюхал настоящий адрес, каковы шансы, что о ее местонахождении не знает Ричи? Тем не менее было маловероятно, что Мелдон потащится за ней сюда, в Италию. Он дождется подходящего момента, когда супруга вернется в Англию.

— Куда вы? — спросил финансист.

— Наверх, подальше от чужих глаз.

Пока Джессика из окна обводила глазами ландшафт в поисках признаков хорька, ей вдруг пришло в голову, что она до сих пор не знает, зачем приехали на «Виллу Данте» Тео с Фелисити. Брат был не из тех, кто отправится в увеселительную прогулку за границу. И коли уж на то пошло, разве судебные заседания уже закончились?

А это означало, что он специально оставил службу, чтобы приехать в Италию. Неужели из-за ее желания получить развод? Рэдли не был в восторге от перспективы увидеть фото сестры во всех газетах. Вероятно, полагал, что это скверно скажется на его карьере, ведь он ее близкий родственник. Но видимо, дело заключалось не только в этом. Не насел ли на него Ричи, убеждая поехать?

Видно было, что Тео несколько нервничает, но она отнесла это на счет неважного самочувствия Фелисити. Еще бы, ведь ее тошнило каждое утро. Но Фелисити вообще свойственно просыпаться поздно с ужасным самочувствием, а потом спускаться к середине завтрака, сияя красотой, в изысканном летнем наряде.

Тео обмолвился Джессике, что ему надо поговорить с ней кое о чем, и она старательно избегала всякой возможности разговора наедине — на тот случай, если всплывет болезненная тема их с Ричи отношений.

И все-таки ее любопытство было разбужено. Нужно постараться застать их без свидетелей и заставить высказаться начистоту. С какой целью они приехали в Италию, дав себе труд узнать ее адрес? И что требуется им сказать, чего нельзя выразить в письме?

Мелдон отвлекла от раздумий знакомая фигура, шагающая по дороге в направлении виллы. Этого презренного человека она узнала бы где угодно, даже несмотря на то что он сменил фирменную фетровую шляпу на летнюю панаму, а мешковатый костюм — на равно бесформенную и мятую льняную пиджачную пару. Вот он, с висящей на шее фотокамерой, как ни в чем не бывало подходит к воротам.

Как всегда, не отличаясь деликатностью, Слэттери принялся трясти прутья решетки, прежде чем поинтересоваться, есть ли звонок. Наконец, обнаружив таковой, позвонил, и Джессика с удовлетворением отметила, что ему приходится ждать. Кто выйдет к воротам? Удалось ли Марджори убедить Бенедетту ни под каким видом не пускать на виллу этого посетителя?

Похоже, удалось, потому что к воротам вышел Уайлд. Но это был не такой Люциус, как всегда. Из небрежно одетого художника с палитрой в руке он превратился в щеголеватого человека, одетого в приличествующие случаю белые брюки из шерстяной фланели и белую же крахмальную рубашку с короткими рукавами. Волосы блестящие, гладко зачесанные, манера держаться легкая, уверенная. Вот он приблизился к воротам. Кто был хозяином положения? Кто по какую сторону находился? Выглядывал ли за ворота выступающий от ее имени Люциус или хорек заглядывал внутрь?

Мелдон страстно желала услышать, что говорит американец. Не то чтобы это имело такое уж большое значение: ведь ничто, кроме грубой силы, не отвратит Слэттери от добычи. И однако же репортер вдруг отступил на шаг, как будто удивленный.